У поднятого перископа на мостике грустит старпом. Ему уже намекнули, что видят его в качестве будущего капитана, вот только радости никакой нет. Вкусив полной пастью связанных с ремонтом неприятностей, старпом с тихой печалью вспоминает прошлые дни. Тогда больше половины проблем на себя брал капитан. Кому-то бил морду, кого-то пинками гонял по доку, с кем-то распивал литр-другой бормотухи. После чего проблемы решались, необходимые железки находились, а дефицитные штуки появлялись по мановению волшебной палочки. У старпома пока так не получается. Мало того. Он вполне осознал, что еще не готов на капитанскую должность. Ему надо еще дозреть до этого. Хотя бы выход-другой под мудрым и привычным руководством. Потому что сейчас он сможет только одно — героически утопиться прямо на фарватере военно-морской базы. От безысходности. Потому что нет у старпома лихой шизофрении, с которой кэп гонял ушастых мерзавцев везде, где только встречал. И нет у старпома той удачи, которую так ценят моряки. Утопить “Берту” — это вам не у Паучатника от вдов отбиться. Это чуть-чуть сложнее.
— Ю-ю-ю! — долетает снизу вслед за грохотом падающего железа.
— Покалечили? — высовывается из люка док.
— Наверное, — меланхолирует Штырь. Штырь убедился, что для рулей привезли новую смазку, теперь ждет результатов спринцевания подшипников и прочей машинерии.
— Насмерть пришибли? — с плохо скрываемой радостью уточняет док. Доку не хочется возиться с увечными. Доку хочется продолжить инспекцию рома, который по глупости уже загрузили на борт.
— Не, вроде орет пока… Но голос не наш. Местные, с верфи.
— А-а-а, — успокаивается док и ныряет обратно. Из темноты долетает: — Лазарет в конце пирса. Пусть туда волокут.
— А ты?
— А я где-то в отсеках.
Понятно. Значит — не найти никакими способами.
— Ко-ко-ко, — долетает из переговорного. Это кок пришел с привычной экспроприацией в кормовой и теперь бдительно следит за наполнением корзинки свежими яйцами. У кока все просто — кто не делится, тот идет в суп. В суп никто не хочет, поэтому хохлатки по расписанию выдают продукцию, высовываясь из-под помоста.
Когда были в море, крылатые умудрились даже отловить чайку и вручили ее живодеру с намеком: какая разница, из кого бульон получить? Крылья и клюв есть? Есть. Значит — съедобное. Кок из чайки изобразил жаркое, теперь эти вопящие генераторы помета шарахаются от подлодки, как только ее заметят на горизонте.
Курам же приходится вернуться к выплате дани яйцами. Во избежание.
— Продувка! — разносится по доку. Все, кто не успел попрятаться, цепляются покрепче за любую принайтованную железяку. Торпедист вместе с приданными ремонтными гениями тестирует систему высокого давления. Торпеда сама себя из аппарата не выплюнет. Надо подать воздух. И желательно — одним могучим потоком.
— А-а-х-х-х! — вылетает спрессованный кулак, видимый мутным пятном на фоне ярких солнечных лучей.
— Крак! — отвечают ему шлюзовые ворота. Лодку затаскивали на стапели кормой вперед, поэтому теперь все четыре носовых бьют слаженно в близкую металлическую раздвижную стену.
— Крак-крак, — еще раз вздыхают ворота и расползаются в стороны, впуская веселую морскую воду бурлящим потоком.
— Продувка штатно! — орет старпому торпедист, взбираясь на рубку быстрее обезьяны-сварщика.
— Дебилы, — меланхолирует Штырь.
— Полные, — соглашается с ним старпом.