— Деньгу за гривенник?
— Совершенно верно. За монету до Восстания Пустоцветов в хорошем состоянии. И я не скупаю краденное и снятое с трупа… Да, ребята не понесли найденный клад сразу домой. И не стали хвастать на всю округу удачей. Но они не совершили чего-либо предосудительного. И честно заработали свои деньги… Насколько понимаю, ваш сын дал вам наличные, чтобы вы могли прикупить что-нибудь домой. По мне — это хороший поступок. Не потратил на пиво, сласти и не проиграл в карты. А принес домой заработанное.
Вы когда-нибудь видели, как краснеет снага? Не от злости, а от смущения? Так вот, Лайкосса краснела очень симпатично — мочки ушей чуть изменили цвет и щеки запунцовели.
— Простите меня, ради бога! Я подумала, что он снова спутался со шпаной из Гончарки. Его уже забирали разок за драку в том районе. Подумала, какому-нибудь залетному карманы вывернули.
— Мам!
Знакомое место. Улица Гончарова идет вдоль Томи, место, где постоянно устраивают променад вечерами накачанные ребята с Джамбуллы. Чтобы чужак прошел и в ухо не получил — это из разряда фантастики.
— Как видите, я не пытаюсь вовлечь вашего сына в криминальные сети. Не пытаюсь подбивать его постоять на стреме, когда полезу в ларек за бутылкой водки. Я просто заплатил ему за вещь, которую смогу позже продать чуть-чуть дороже.
Теперь все уши стали розовыми.
— Я совсем не это хотела сказать!
— Разумеется. Просто соседи в Нахаловке зачастую рассказывают всякую дичь. Например, что я авторитет у сидельцев, что у меня собственная банда из молодых головорезов на подхвате и что вчера анархисты взорвали вашего покорного слугу вместе с дамбой.
Судя по тому, как вскинулась гостья, что-то похожее она как раз и услышала. После чего испугалась за сына. Потому что — мало ли чем занимается непонятный мужик с подранной рожей, а кровиночка — она одна. Вдруг в самом деле что серьезное — и пиши потом письма мелким почерком на каторгу.
— Сударыня. Эти деньги принадлежат вашему сыну. Он может забрать их сам или это сделаете вы. Я не принимаю возврат, такова политика моего заведения… Спасибо, что зашли лично и мы разрешили возникшее недопонимание.
Двое младших приятелей Сиплого выскочили первыми. Он открыл дверь и держал, чтобы мама могла выйти на улицу. Но Лайкосса задержалась у порога и пробормотала, смущенно разглядывая носки лакированных туфель:
— Вы уж не держите на меня зла, пожалуйста. Просто как Варнак умер, я очень беспокоюсь за сына. Не хочу, чтобы и он сгинул за решеткой.
— Я понимаю… Кстати, если у ребят остались еще монеты, я всегда их готов взять по стандартной цене. Если мне не нравится клиент, я с ним просто не работаю. Но никогда не пытаюсь обсчитать или обмануть каким-либо образом… И еще. Мне нужен помощник на сдельщину. Я два раза в месяц бываю на аукционах, вожу туда разные ящики с редкостями на продажу. Так вот, работа на выходных. Что-то носить, помогать расставлять в залах, затем аккуратно убирать обратно и грузить в такси. Такая занятость вряд ли помешает учебе и не требует быть очень сильным… Полушка за час работы, я считаю полный рабочий день, то есть восемь часов. Четыре деньги за выходной. На мой взгляд — вполне неплохо.
Теперь на меня смотрели удивленно оба — и мать, и сын.
— Вы хотите сказать, что хотите взять Сиплого на работу⁈
— Совершенно верно. Я присматривался к нему. И он меня устраивает. У него есть очень важное качество. Он честен и держит данное слово… Кстати, двое любопытных сорванцов могут помогать с погрузкой-разгрузкой здесь. Им сдельщину оплачу отдельно… Подумайте. Июль я буду занят другими делами, но в августе четырнадцатое и двадцать восьмое число могу пометить, что у меня будет помощник.
Я настолько их ошарашил, что ушли не попрощавшись. Выскользнули на улицу, и доводчик вернул дверь на место.
Тут надо понимать, что при всем нашем «взаимном перемешивании» миры орков и людей стоят на особицу. Да, многие взрослые работают на предприятиях. Многие держат небольшие лавки и магазинчики в других районах. Но именно в Нахаловке живет большая часть криминального элемента, который доставляет кучу неприятностей милиции. И если патрули и обычные горожане присматривают за мелюзгой вне анклава, то внутри любой чужак запросто может огрести неприятности. Начиная от мелких, вроде как спертого кошелька. И заканчивая большими, когда перебравшие пива братки из Джамбуллы станут играть бедолагой в футбол.