Начало нас

Моя борьба становится жестокой, а затем мою голову отрывают от воды. Мне дана лишь короткая передышка, один-единственный вдох, прежде чем Дженни окунет меня обратно в унитаз.

Вода льется мне в уши, и я задерживаю дыхание.

Мое сердце громко стучит о грудную клетку, как будто оно пытается вырваться на свободу, и мои мышцы сжимаются.

Унижение.

Горе.

Ненависть.

Пустота, которая поглощает меня.

Все проносится сквозь меня, как беспорядочная тирада, неудержимая и разрушительная.

Мой разум отключается, и в следующий раз, когда она поднимает мою голову, я закрываю глаза. Вода стекает по моему лицу, и я чувствую ее теплое дыхание возле своих ушей. 

— Я превращу твою жизнь в ад, Райли. Ты знаешь почему? Не потому, что я ненавижу тебя. Это из-за твоего мелкого высокомерия. Даже сейчас, когда ты пала так низко, ты все равно идешь с высоко поднятой головой. Эта твоя уверенность? Это не продлится долго, пока я твой враг.

Она отпускает мои волосы, и ее друзья бросают меня на пол. Мое лицо, мои волосы... моя форма, все мокрое и грязное.

Закрывая глаза, я делаю несколько глубоких вдохов. У меня течет из носа, и всхлипывание эхом разносится по четырем стенам уборной. Их шаги отходят на второй план, и я на мгновение слышу, как закрывается дверь.

Тишина наполняет ванную. Голосов больше нет. Больше никакого смеха, насмешек, криков или насмешливого хихиканья. Я почти слышу, как частицы пыли летают по комнате.

Проведя рукой по лицу, я пытаюсь стереть остатки воды, оставшиеся на коже. Значит, то, что я не сдаюсь перед хулиганами, — это высокомерие?

Я разорена, но не позволяю им победить.

Бедная, маленькая, неуверенная в себе Дженни и ее парень-мудак.

Я открываю глаза, смотрю в потолок, и холодный смех срывается с моих синяков и все еще кровоточащих губ. 

— Думаю, я провалю тест, — говорю я вслух, ни к кому конкретному.

Ужасное чувство покалывает мою грудь, смесь отчаяния и разочарования. Тоска и ярость. Столько ярости. На них, на моих родителей, на себя.

С трудом поднявшись на ноги, я подхожу к раковине. Девушка, смотрящая на меня в отражении зеркала, неузнаваема. Мои волосы мокрые, спутанные пряди прилипли к лицу. Тушь оставила черные полосы на щеках, а глаза налились кровью. Мои губы опухли и в синяках. Лицо у меня бледное, за исключением правой щеки, которая от пощечин Дженни приобрела уродливый фиолетовый оттенок. Ее кольца, должно быть, зацепились за мою кожу, потому что на моей щеке два грубых пореза.