Театр тающих теней. Под знаком волка

— Пиши, пропало! — присвистывает Игнат, за что получает от новоявленной Марианны по затылку.

Черный Пит Агата Делфт. 1654 год. Декабрь

Десять недель ПОСЛЕ

В доме тепло. Во всем доме, а не только в одной натопленной последними соседскими поленьями комнате, чтобы членов правления Гильдии рядом с камином принять.

В доме тепло. Йонас с голой попой ползает по полу в большой комнате. Анетта в легкой кофтёнке, а не в теплом тулупчике, как все минувшие недели, вертится рядом на кухне, вся в предвкушении таинства. Ведь сегодня пятое декабря!

Она поставила к камину свои башмаки-кломпы с запиской, чтобы Черный Пит — Zwarte Piet забрал список подарков, который она составляла с октября, а вместо списка положил в башмаки конфеты и прянички-пеперноты, дабы скрасить ожидание Рождества. Ведь все же знают, что именно в этот день, пятого декабря, главный рождественский волшебник Святой Николас — Sinterklaas и его помощник Черный Пит приплывают в город на лодке по реке Схи.

— Мамочка, а он какой, Синтерклаас? Я же его никогда не видела! А ты видела?

— Видела-видела, — отмахивается Агата. Но сегодня от возбужденной дочери так просто не отвязаться. Приходится пересказывать то, что в детстве слышала от толстого трактирщика, если тот, конечно, к этому времени был еще не пьян.

— И какой он? — не унимается Анетта.

— Сто раз уже рассказывала, — притворно строго бурчит Агата. Но продолжает, благо с покупателями картин Ван Хогсволса всё хорошо, и она рассчитывает до Рождества продать еще несколько картин, так что подарки из списка дочки купить сможет. — Синтерклаасс бледен лицом, худ. Он курит трубку, носит длинный плащ. Прежде он был знатным трубочистом.

— Поэтому и может зайти в запертый дом?! — будто заново открывает для себя разгадку странного появления подарков Анетта. — Он забирается к нам через трубу!

— Через трубу забирается не он сам, а его слуга… — Агата привычно подает свою реплику в диалоге, который у них с дочкой за последние дни случается уже далеко не первый раз.

— Черный Пит! — радостно подхватывает Анетта, будто бы только что разгадав секрет его черноты. — Он черный, потому что забирается в дома к хорошим детям по печным трубам!

Анетта полна решимости не спать всю ночь, ждать, когда же Черный Пит придет!

— Это я раньше была маленькая и, не дождавшись Черного Пита, засыпала. Сегодня точно не засну! И ты, Йонас, не спи! Дождемся и попросим! Черный Пит всё может.

— Что же ты, Анетта, просить хочешь? — не слишком весело хмыкает Бригитта.

У служанки на сегодня много работы — больной опять намочил постель и перину, надо всё стирать, а перину долго около огня сушить. Перина будет сохнуть, источая тяжкий запах нагретых гусиных пуха и перьев и так до конца и не отстиранных нечистот больного — сколько ни стирай, нечистоты уже въелись в перину, и Бригитта все чаще жалуется, что запах не выветривается из большой комнаты, куда сверху снесли кровать больного.

И Агате кажется, что удушливый запах въедается в стены. И преследует ее везде. В выстуженной комнате, какой она простояла все недели до прихода членов Правления Гильдии, стойкий дух нечистот был не так заметен, словно замерзал вместе с ними. А стоило натопить чуть жарче, чтобы дети не мерзли, как в тепле не только они сами согреваются и оживают, но и запах словно оттаивает, въедается в ноздри и режет глаза.

Но дочка неприятного запаха не замечает. Девочка полна решимости получить желаемое от волшебника, который в этот день приходит ко всем хорошим детям.

— Мамочка, а я хорошая? — то и дело переспрашивает Анетта.

— Конечно, хорошая, Анхен! Только отстань! Если и дальше будешь вертеться под ногами у Бритты, она ошпарит тебя кипятком из котла для стирки и не будет никакого Рождества!