— Лариса, Ларисочка, ну очнись же, очнись!
…«Скорая» приехала минут через десять. Врачиха и сестра, обе молоденькие, усталые, медленно, как показалось Рукавишникову, очень медленно разделись.
— Где можно помыть руки?
— Руки? — переспросил он и вспомнил, что ванна залита водой.
Он провел их в кухню, дал полотенце. На плите свистел чайник. Алексей Иванович выключил его.
— Что случилось? — спросила врачиха, входя в комнату. Она поежилась, зябко потирая руки.
— Вот… — Рукавишников протянул руку к дивану, на котором лежала Лариса. Мокрые черные волосы разметались на подушке.
— Что с ней? — Врачиха подошла к дивану, внимательно вгляделась в лицо девушки. Сестра стала у нее за спиной, выглядывая из-за плеча.
— Она мылась в ванной. — Он говорил с трудом, еле ворочая языком. — Довольно долго мылась. Я стал беспокоиться…
Врачиха откинула одеяло, взяла безжизненную руку, отыскивая пульс. Ссадины на руке, на большой красивой груди Ларисы стали багровые.
— Когда я вошел, она была в воде. Я пытался сделать искусственное дыхание…
Врачиха отпустила Ларисину руку, вынула из халата стетоскоп и приложила под левой грудью. Сестра с жалостью посмотрела на Рукавишникова.
— Ваша дочь?
— Нет. И не дочь, и не жена, — сказал Алексей Иванович, чтобы сразу внести ясность. — Просто знакомая.
— Какая хорошенькая! — Сестра покачала головой и снова посмотрела на Рукавишникова. Теперь к жалости примешалось любопытство.
— Она умерла, — сказала врачиха. Алексея Ивановича поразило, как спокойно и деловито она это сказала. — Видимо, захлебнулась.
— А реанимация? Реанимация! Неужели ничего нельзя сделать? — Он почувствовал, как срывается у него голос, и никак не мог унять внутреннюю дрожь.
— Какая реанимация, гражданин! — Врачиха отошла от дивана. — Девушка мертва. Где можно мне сесть? — Она посмотрела на обеденный стол, с которого Рукавишников еще не успел убрать бутылки. Несколько тарелок с колбасой и сыром выглядели нелепо.
— Вот сюда, пожалуйста, сюда, — пригласил он ее к письменному столу. Сдвинул какие-то рукописи, книги. Одна книга упала, и сестра подобрала ее.
— Скотт Фицджеральд, — пробормотала она. — В нашу библиотеку не дали ни одного экземпляра.