— А как писать?
— Как было, так и пиши.
— А кто будет заниматься этим?
— Кто-нибудь! — голос мента стал раздраженным.
Я вручил Веронике бумагу и ручку, а сам начал оглядываться в поисках нормального сотрудника. Чтобы по виду сразу можно было сказать: вот этот не останется безучастным. Кто-то вроде Ольги, только полицейский.
Со стороны лестницы появились двое: пожилой с солидным брюшком и молодой — тощий, как я. Они двигались в сторону выхода и о чем-то переговаривались. Глубоко вдохнув, я потопал навстречу.
— Прошу прощения, разрешите обратиться? — сказал я, стараясь подражать военному говору.
Тот, что с животом, поморщился недовольно. Худощавый усмехнулся.
— Ну давай, — сказал он.
— Только быстро, — буркнул пожилой.
— Мы заявление пишем по вчерашнему избиению девушки. — Я показал на Веронику. — И даже не знаем, кто будет заниматься этим делом.
— А зачем тебе знать? — проворчал пожилой, даже не глянув в сторону моей подруги. — Кто-нибудь займется.
— Михалыч, скорее всего, — заметил молодой. — Его отдел такими делами заведует. — А вообще и правда не переживайте. Как делом займутся, то свяжутся и с вами, и с девушкой. Сами еще не рады будете. — Он коротко хохотнул.
— Да вы не понимаете, — не унимался я. — Там же конкретный криминал случился. Ей темную устроили, избили. А теперь еще угрозы на телефон шлют.
Пузатый мент удосужился бросить недовольный взгляд на Веронику. Она тоже отвлеклась и посмотрела на нас. Меня аж передернуло. Лицо ее на глазах бледнело, ручка выпала из ослабевших рук.
— Правила для всех одни, — проворчал пожилой.
— Да ладно тебе, Костян Димонович, — отозвался молодой.
Но спор их стал неважен. Вероника неожиданно смяла лист и пулей метнулась к выходу. Я помчался за ней.
— Вероника! — Мне удалось перехватить ее в десяти шагах от здания полиции. — Да что же с тобой?
Я уперся в ее глаза, но она опустила взгляд, будто стыдясь чего-то.