Миля над землей

– Ничего. – Быстро тряхнув головой, я встаю с дивана. Мне нужно выбраться из этой квартиры и наполнить легкие свежим воздухом.

Мой взгляд устремляется к большим окнам в задней части нашей квартиры. Военно-морской пирс Чикаго ярко освещен к Рождеству, но мой взгляд прикован к высокой, хорошо сложенной фигуре на противоположной стороне улицы, сидящей на ступеньках многоквартирного дома.

Зандерс.

– Пойду немного прогуляюсь.

– Сейчас? Уже поздно.

Надевая пальто, я засовываю ноги в кроссовки и успокаиваю отца.

– Я недалеко. Просто на минутку.

Достав из холодильника два свежих пива, я спускаюсь вниз и выхожу на улицу, чтобы увидеть единственного человека, благодаря которому я сегодня чувствовала себя хорошо.

22. Зандерс

– Перестань вести себя как малолетний придурок, подойди и сядь.

Слова сестры отвлекают мое внимание от огромного, от пола до потолка, окна в моем пентхаусе и возвращают к столу, за которым они с отцом сидят после рождественского ужина.

– Линдс, я не веду себя как малолетний придурок.

Ладно, это ложь. Я веду себя как придурок, но я видел, как семья Стиви недавно входила в ее дом, так что я знаю, что она получила мой подарок, и все же я до сих пор ничего от нее не слышал.

Может, ей не понравилось? Я и так чувствовал себя идиотом, что-то ей покупая. Не говоря уже о покупке чертовых спортивных штанов.

Кто покупает девушке на Рождество спортивные штаны?

Кроме того, кто покупает рождественский подарок девушке, с которой переспал всего один раз? Я. Вот кто. Чертов идиот.

– Тогда почему ты каждые пять секунд переводишь взгляд со своего телефона на это чертово окно и обратно?

– Линдс, ты можешь не называть меня так, пожалуйста?

Когда я усаживаюсь напротив отца рядом с сестрой, Линдси пытается выхватить телефон у меня из рук. Но я профессиональный спортсмен, так что я достаточно проворен, чтобы успеть поднять эту штуку над головой вне пределов ее досягаемости.

– Что это ты сегодня такой странный? – Ее карие глаза искрятся понимающим блеском.