Миля над землей

– Я не странный. Успокойся.

– У тебя появилась девушка? – Сестра недоуменно приоткрывает рот.

– Что? Черт подери, нет. Ты же меня знаешь.

– Да, Эв, знаю. У тебя появилась девушка? Горячая штучка? Мне бы она понравилась?

Цепкие руки Линдси пытаются потянуть мою руку вниз, желая завладеть телефоном, но я держу его подальше от нее.

Для тридцатилетнего юриста, когда дело доходит до девушек, она действительно превращается в девчонку-подростка.

– У меня нет девушки. Это… подруга. И да, можно сказать, что она – горячая штучка.

Линдси перестает охотиться за моим телефоном и замирает.

– Никогда не считала твоих хоккейных заек сексуальными.

– Она не хоккейная зайка, и она не похожа на моих обычных знакомых.

– Итак, вы переспали?

– Какое чудесное Рождество, – с сарказмом произносит папа, и это, пожалуй, самое большее, что он сказал мне сегодня вечером, и я даже не знаю, адресованы ли эти слова мне. – Я должен ответить. – Он поднимает свой телефон и проскальзывает в мою гостевую комнату.

– Кто, черт возьми, ему звонит? Единственные люди, которые ему звонят, – это мы с тобой.

– Нет, – поправляет сестра. – Единственный человек, который звонит ему, – это я. Ты что, умрешь, если проявишь дружелюбие хотя бы сегодня вечером?

– Я не проявляю недружелюбия. Нам просто не о чем говорить.

– Эван, он проделал весь этот путь, чтобы увидеть тебя.

– Чтобы увидеть нас.

– Чтобы увидеть тебя. Это было запланировано задолго до вчерашнего дня, когда я узнала, что могу вылететь ночным рейсом, чтобы успеть. Это убьет тебя, если ты приложишь в ответ немного усилий?

Я знаю, что она права, но это не компенсирует того факта, что за все эти годы мы с отцом сказали друг другу не больше нескольких общих фраз. Я все еще злюсь на него за то, как он повел себя, когда ушла мама. Если бы Линдси не появилась в последнюю минуту, в моем пентхаусе были бы слышны одни сверчки.

– Я не знаю, о чем с ним говорить. Ему наплевать на хоккей. О чем еще я должен говорить? О чертовой погоде?