Едва став владельцем Рози, Зандерс во время поездок каждый день засыпа́л свою бедную собачью няню множеством сообщений. В конце концов они пришли к компромиссу, что по крайней мере одна фотография в день убедит чрезмерно заботливого собачьего папу в том, что его девочка в хороших руках.
Думала ли я когда-нибудь, что буду смотреть на фотографии Рози, растянувшейся на роскошной собачьей лежанке или принимающей солнечные ванны в шезлонге в дорогущем ошейнике, который так и сияет на солнце? Нет. Ни за что на свете. Особенно если учитывать, что она провела целый год в приюте, но эта пугающего вида девочка мила до невозможности, и увидеть это смог только такой же пугающего вида парень.
– Я все еще не могу поверить, что ты купил ей этот ошейник.
– У нее цепочка, как у папочки, – хвастается он, крутя кольцо у меня на пальце. – У всех моих девочек прекрасные украшения.
Я держу его татуированную руку в своей.
– У всех, кроме этого твоего мизинца.
– Стиви, детка, это мое любимое. – Он позволяет мне покрутить кольцо, которое потеряло весь свой блеск. – Потому что оно было твоим, а ты – моя любимая.
Прямо передо мной у него в руках начинает звонить телефон, на экране всплывает имя его агента.
– Черт, – он резко выдыхает и нажимает «Отклонить».
– Ответь. Я буду молчать.
– Я не хочу его сейчас слышать. Он либо будет ругать меня за то, что последние несколько месяцев я не появлялся на публике, либо похвалит за то, что я ввязался в драку, в которой я на самом деле не участвовал.
Я чувствую, как он смотрит на свой телефон у меня за спиной, ожидая, что он зазвонит снова. И когда имя Рича снова заполняет экран, Зандерс без колебаний отменяет звонок и убирает телефон.
– Раздевайся.
– Что? – потрясенно спрашиваю я, резко поворачивая к нему голову.
– Раздевайся. Хотя бы до нижнего белья.
Я замолкаю, не произнося ни слова, сидя в замешательстве.
– Если ты хочешь сказать, что на тебе сейчас нет трусиков, у нас будет совсем другой разговор, в котором единственными словами будут «хорошая девочка» и «папочка».
У меня вырывается смешок.
– Ты хочешь, чтобы я называла тебя в постели «папочкой»?
– Да.