Миля над землей

Моя рабочая униформа напоминает мне о комплиментах, которыми осыпал меня Зандерс, когда я ее надевала, поэтому, зайдя в гостиничный номер, я снимаю ее и переодеваюсь в свои самые удобные спортивные штаны. Что, конечно, тоже напоминает мне о нем. Я даже не взяла с собой те, что подарил мне он, но это не имеет значения.

Из моего номера открывается вид на Большое колесо обозрения Сиэтла, расположенное прямо у воды, но, каким бы красивым оно ни было, оно напоминает мне Военно-морской пирс в Чикаго. И ниточка воспоминания тянется к квартире Зандерса, которая, в свою очередь, напоминает мне о самом Зандерсе.

Я ненавижу, что мой мозг ассоциирует его с каждой частичкой моей жизни в Чикаго. Лучше бы я не думала о нем каждую секунду каждого дня. Но этот город полон им, и я не знаю, как от него избавиться. Он заполонил все сферы моей жизни.

В моем сердце Чикаго олицетворяет Зандерса, но такая же история почти со всеми городами Северной Америки, которые мы посетили вместе.

Выключив весь свет в своем номере, я зарываюсь под одеяло, нуждаясь в темноте, чтобы хоть немного поспать. Сейчас всего три часа дня, но сон позволяет отключить мысли, поэтому я сплю все дни напролет, надеясь, что это поможет быстрее скоротать время.

На прикроватной тумбочке звякает мой телефон, освещая темную как смоль комнату, и я не могу быть более благодарна, видя на экране имя отца. Ответив на звонок, я почти уверена, что слышу вздох облегчения.

– Привет, пап.

– Ви! Как дела у моей девочки?

– Бывало и лучше.

Между нами повисает небольшая пауза. Отец узнал о моих отношениях с Зандерсом примерно в то время, когда мы расстались. Хотя часть меня думает, что он знал об этом с тех пор, как приезжал на Рождество.

– Райан звонил. Он беспокоится о тебе. Хотел, чтобы я проверил, как ты.

– Это мило с вашей стороны, но со мной все будет в порядке.

Возможно, это неправда, но я пытаюсь храбриться.

– Ну, я обещал твоему брату, что заеду. В каком ты номере?

– Что?

– В каком ты номере? Я возле отеля.

Мои глаза расширяются, я отрываю телефон от уха, чтобы посмотреть на него, хотя и не знаю зачем. Папа звонит не по видеосвязи, и я не могу увидеть, что он в Сиэтле. Я потрясена.

– Правда? – Мой голос срывается, впервые за долгое время я чувствую проблеск надежды.

– Да! Впусти меня!

Папа стучит в мою дверь, и я бросаюсь к нему с крепкими объятиями, нуждаясь в радости, которую он всегда приносит в мою жизнь.