Миля над землей

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ты уволен.

В машине повисает минутная тишина.

– Извини, я не расслышал. Ты в машине?

– Ты уволен, Рич.

Он издает снисходительный смешок.

– Нет, я не уволен.

Я мигаю поворотником, выезжая из гаража и подъезжая к дому Мэддисона, не сказав больше ни слова по этому поводу.

Мое молчание задевает Рича.

– Зандерс, ты совершаешь огромную ошибку! Тебе меньше чем через две недели понадобится новая команда, и ты увольняешь своего агента? Никто не подпишет с тобой контракт. Тебе еще повезет, если ты будешь играть за границей.

Я очень боюсь уезжать из Чикаго, и у меня нет никакого желания делать это, но я не позволю Ричу услышать беспокойство в моем голосе.

– Значит, буду играть за границей, – как можно небрежнее говорю я.

– Организации не могут с тобой разговаривать, пока у тебя сезон. Они могут разговаривать только с твоим агентом. Тебе ведь это известно?

– Да.

– Значит, команды не могут разговаривать с тобой без меня, – повторяет он.

– Да.

– Значит, ты добровольно совершаешь самую большую ошибку в своей карьере. Ты знаешь, сколько денег я заработал для тебя за все эти годы? – Обычно повелительный тон Рича становится бешеным. – Я создал тебя!

– Нет, Рич. – Я небрежно откидываюсь на подголовник, ожидая Мэддисона, с опаской поглядывая на папарацци у его здания, которые, к счастью, не могут видеть сквозь мои тонированные стекла. – Ты сделал медийную персону и написал на ней мое имя, но я больше не тот человек, и я не уверен, что вообще когда-либо им был. Если «Чикаго» не захочет подписывать со мной контракт только благодаря моему таланту, я найду место, где это сделают, но ты больше не заработаешь на мне ни цента. И удачи тебе с твоей долей, когда будешь сдавать меня папарацци теперь, когда у нас нет связей.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

– Это ведь ты слил имя Стиви, верно?

Ему не нужно мне отвечать. Я понял это, как только вышел из дома и увидел толпу перед ее зданием.