– Днем здесь очень жарко, – говорит Луис. – Но ночью все меняется. Приходит прохлада, и набережная становится…
– Волшебной, – заканчиваю я за него, смущенная нотками волнения в своем голосе. Это та самая Куба, которую мне описывала бабушка.
– Да.
На заднем плане мужчина играет на гитаре. Рука Луиса лежит на камне в нескольких сантиметрах от меня, его пальцы длинные и тонкие, ногти аккуратно подстрижены, кожа на несколько оттенков темнее моей.
Эти сантиметры кажутся мне непреодолимым расстоянием.
Его голова опущена. Он смотрит не на закат, не на восхитительно прекрасное небо, а на наши руки и то расстояние, которое их разделяет.
Мне безумно хочется прикоснуться к нему, но моя ладонь словно приросла к камню.
– Скажи, в Соединенных Штатах тебя кто-нибудь ждет? – наконец спрашивает он тихим голосом.
Мое сердце колотится в груди.
Мне требуется мгновение, чтобы заговорить, и когда я это делаю, то слышу лишь шепот, заглушаемый ударами моря о скалы, группой музыкантов, играющих в нескольких метрах от нас, и проносящимися мимо машинами.
Но я знаю, что он слышит меня.
Его рука двигается.
Сантиметр. Два.
Его мизинец касается моего. Он замирает, ожидая ответ.
– Нет.
Остаток вечера, с того момента, как мы покинули Малекон и до момента, когда Луис оставил меня в ванной, а сам, кивнув на прощание, поднялся по лестнице наверх, в свою комнату, мы провели в молчании.
Я смотрю ему вслед, и меня не покидает мысль о том, что сейчас он направился к своей жене. Мне очень стыдно за то, как я вела себя сегодня днем. Между нами ничего не произошло, но меня обуревало желание. Все, больше никаких экскурсий в компании Луиса не будет.
Я поднялась по лестнице и вошла в свою комнату, поставила сумку на кровать и достала контейнер с прахом бабушки. Я поставила самодельную урну на стол и вышла в коридор в поисках Анны. Я нашла ее в крошечной комнате рядом с кухней. Она сидела на диване в помещении, которое раньше, вероятно, было маленьким салоном в их огромном доме, а теперь превратилось в единственную гостиную. Шелковая обивка дивана выцвела и износилась, ткань местами провисла и растянулась, но, несмотря на это, было понятно, что когда-то этот диван был роскошным.
Анна встретила мое появление с улыбкой и указала на пустой стул напротив нее.
– Вижу, вы уже вернулись. Луис показал тебе Гавану? Вы хорошо провели время? Мне очень жаль, что я не смогла пойти с тобой, но сегодня тот день, когда я хожу на рынок, а девочки, честно говоря, не умеют выбирать овощи, – говорит она с улыбкой.