– Я знаю.
– Ты попросила его освободить меня?
– Да.
В этот момент я испытываю стыд за своего отца. Мне стыдно за то, что он связан с людьми, которые так поступили с Пабло. С одной стороны, благодаря влиянию отца мне удалось освободить Пабло, но с другой – его влияние доказывает, что наша семья причастна к жестокостям режима Батисты.
– Как ты вообще узнала, что меня арестовали?
– Мой брат слышал об этом. Он сам мне сказал.
– А твой отец? Что ты ему сказала? Что влюбилась в революционера?
Это первый раз, когда он произносит слово «любовь».
– Я сказала ему, что ты мой друг.
– И он поверил?
– Мой отец не слишком интересуется делами своих дочерей. – Я колеблюсь. – Я пообещала, что больше никогда тебя не увижу.
– Значит, сегодня наша последняя встреча?
– Нет.
Я слишком привязана к нему, чтобы прощаться, хотя сейчас я слабо себе представляю, что будет с нами дальше. После того, что произошло, он не может оставаться в Гаване. Может быть, мне уехать с ним? Готова ли я пойти на такой риск и отправиться с ним в горы? Другие женщины берут в руки оружие и сражаются против Батисты. Готова ли я стать одной из них?
Меня тяготят ограничения, принятые в нашей семье и нашем обществе, но все же…
Я чувствую, что не готова присоединиться к своему брату и пополнить ряды отверженных, не хочу сражаться за власть – от одной только мысли об этом у меня появляется неприятный привкус во рту.
Пабло вздыхает, сидя на краю кровати и обхватив голову руками.
– Тебе лучше уйти. Тебе здесь не место.
– Конечно, я все понимаю.
– Ты не можешь остаться. Со мной тебе оставаться нельзя. Это лишь усугубит ситуацию. Они бы убили меня, Элиза. Если они снова схватят меня, то наверняка убьют… Я должен уехать.