Последний поезд на Ки-Уэст

22
18
20
22
24
26
28
30

— Обещаю.

* * *

Погода ухудшается с поразительной скоростью. Дом скрипит и стонет, погромыхивает и трещит, и от этих звуков у меня идет мороз по коже. В Гаване я точно знала, что крепкие стены дома, в котором я выросла, могут защитить от непогоды. Но этот дом я совсем не знаю, и с каждой минутой на душе становится все тревожнее.

Когда по прошествии часа от Энтони нет никаких известий, я выхожу на веранду, и сразу же мне в глаза летит горсть песка, принесенная с пляжа ветром.

Москитная дверь неистово бьет о косяк.

Шторм еще не пришел, но ветер уже шквалистый.

— Иди внутрь! — кричит Энтони, появляясь из-за дома и держась за перила побелевшими костяшками.

Мой муж отнюдь не слабак, но сейчас ветер дует так яростно, что, если бы не сила, с которой он вцепился в перила, он взлетел бы на воздух.

Преодолевая встречные порывы, он быстро поднимается на веранду — в глазах паника, тело напряжено, как лук.

Я подаюсь назад, но войти в дом удается лишь тогда, когда Энтони, с трудом дыша, добирается до входной двери. Из-за его спины видно, как мимо пролетает что-то похожее на кусок крыши.

Деревья клонятся под ветром так низко, точно еще чуть-чуть — и треснут напополам.

Энтони хватает меня рукой за талию и втягивает в дом, а затем, навалившись на входную дверь, с силой закрывает замки и поворачивается ко мне лицом.

— Он идет на нас.

Впервые за короткое время нашего супружества я вижу на его лице выражение беззащитности.

Он бегло осматривает меня и хмурится.

— У тебя кровь.

— Это от песка, — не сразу отвечаю я, разглядывая свои руки и с удивлением понимая, что он прав.

На коже проступают алые пятна.

— Ну зачем ты выходила?!

— Я беспокоилась за тебя.

— Нам удалось забить всего пару окон. Ветер такой свирепый, что это практически невозможно. Снаружи уже небезопасно. Люди, точно пушинки, взлетают на воздух.