Мгновение спустя на лестнице появляется миниатюрная женщина.
У нее светлые волосы с короткой, чуть ниже подбородка, стрижкой и голубое платье того же оттенка, что ставни на окнах. Она несет стопку белья и, склонив голову, одной рукой поправляет выбившиеся завязки, а другой — держится за перила.
— Не надо так вопить, Мэтью. Я не настолько старая и отлично слышу.
Дойдя до нижней ступеньки, Элис поднимает голову и останавливается как вкопанная — при виде меня у нее округляются глаза. С момента нашей последней встречи прошли годы, но я довольно похожа на маму, и меня несложно узнать. Хотя в одном из недавних писем я упоминала о своей беременности, размер моего живота и понимание того, что роды уже не за горами, несомненно, вызывают у нее тревогу. Не говоря уже о стоящем рядом со мной Джоне.
Ее губы растягиваются в широкую улыбку:
— Кого я вижу!
Она раскрывает объятия — я падаю в них, и вот я дома.
Мы с Джоном торопливо прощаемся под пристальным взглядом тетушки — он обещает заехать завтра и проведать меня. Он не спеша идет к выходу — под конец утомительного дня его хромота становится более заметной, — а Элис ведет меня в свою комнату на первом этаже.
— Значит, ты ушла от Тома, — говорит она.
Это звучит так буднично и прямолинейно, что я, застигнутая врасплох, почти готова рассмеяться, несмотря на ужас всей этой ситуации.
— Да.
— Что ж, давно пора.
— Хотя, пожалуй, учитывая это, момент не самый подходящий, — я указываю на живот.
— Не хочу тебя огорчать, но в жизни нет такого понятия, как «подходящий момент». Все случается тогда, когда должно случиться, и встает на свои места, — она суживает глаза. — Он тебя бьет?
Я киваю, испытывая знакомый прилив стыда.
— Подонок. И сколько осталось?
— Пару недель.
— Боишься?
— Ужасно.
— Ну конечно. Жуть, что происходит с женским телом. Тебе нужно где-то остановиться.