– Меня сюда отправил Ре’Мек, – отвечает Руджек, когда мы с Сукаром помогаем ему встать на ноги.
Сукар скрещивает руки:
– С каких это пор тебе помогает ориша?
– Долгая история, – говорит Руджек, оглядывая пустую территорию Храма. Он сдержал свое обещание. Он искал меня.
Я несколько раз обыскиваю его тело на предмет травм, а он смотрит на меня сверху вниз, словно я какой-то призрак, сотканный из воздуха. Его взгляд полон тоски, боли и сожаления. Не считая отвратительного запаха, с ним все в порядке. Даже более чем в порядке. Он жив.
– Я видела тебя… Ты умер в Темном лесу. – У меня снова в голове всплывает образ лежащего на поляне Руджека.
– Так и было. Я действительно умер в Темном лесу.
– Еще одна длинная история? – спрашивает Эсснай, вздыхая.
Руджек в ответ судорожно вдыхает.
– Очень длинная.
Руджек изучает мое лицо, и жар обдает мою шею. Не сомневаюсь, что он, как и Тэм, увидит на мне отнятые ритуалами годы. Его глаза умоляют ответить на вопрос, который он не задает.
– Ре’Мек мне все рассказал.
Он не вдается в подробности. Ему и не нужно. Тишина между нами буквально оглушает меня.
– Отлично, все на месте, – раздается голос, похожий на хриплый свисток.
Мы поворачиваемся, и Сукар восклицает, заикаясь:
– Дядя?
Во дворе стоит Бараса. Его порванный желтый кафтан почти целиком покрыт грязью.
– Кто еще мог оставить свою
Сукар смеется, у него на глаза наворачиваются слезы.
– Только дурак.