После взрыва

— Отдохнуть решили?

— Вам помочь.

— В смысле?

— Если за эти три дня нападение случится, то вместе с вами будем биться.

— Вот это новость! — радостно воскликнул Алексей. — Спасибо! Четыре крепких бойца нам явно не помешают.

— Значит, есть еще хорошие люди в современном мире, — улыбнулся Жак.

— Знаешь, мой французский друг, надо во всем искать плюсы. Война, конечно, сильно жизнь исковеркала, но дала выжившим возможность пересмотреть прошлую жизнь и сделать выводы, — Сергей многозначительно поднял вверх указательный палец.

— О чем это ты?

— Раньше мы жили одним днем, старались выкачать ресурсов больше из недр планеты, воевали друг с другом, делили сферы влияния, создавали чудовищное оружие. Теперь у нас есть шанс начать с чистого листа.

— Согласен.

— Есть в этом и социальный плюс. В прошлом люди практически полностью уничтожили институт семьи. Повсеместный разврат, бесчисленная армия пидарасов и лесбиянок. У молодежи все мысли только о сексе и были. Культура упала, воспитание нулевое, традиционные браки были недолговечными. Потом дети росли без отцов. У людей напрочь пропала ответственность за свои поступки. Все относились к семьям легкомысленно: что-то не нравиться — тут же подал на развод. И плевать, как будут расти дети. Но ребенок, это же не домашнее животное.

Сейчас же каждый человек трепетно относится к своей семье. Потому что нас мало, нам нужно увеличивать свою популяцию. Пидаров уже не встретишь, ибо не жалуют таких в современном мире.

— Ну, на счет семьи тут не поспоришь. Но нетрадиционная ориентация — это личное дело каждого человека. Нельзя за это осуждать, — возразил француз.

— Жак, только давай без этой вашей толерантности, — скривился Сергей. — Вы уже дотолерантились в свое время, что у вас мусье мог жениться на мусье. Потом этим мусьям еще и детей разрешили усыновлять. Вот каким вырастет ребенок, если с самого детства он будет видеть, как два мужика целуются и пялят друг друга в зад? Разве он будет нормальным? Нет, он вырастет точно таким же пидарасом.

Это неестественно, понимаешь. Природой такое вообще не предусмотрено. Природа создала мужчину и женщину, чтобы они могли продолжить свой род. Это называется норма. Два мужика или две бабы не могут давать потомство. Потому что это отклонение от нормы.

— Да, согласен. Но все же осуждать за это не стоит…

— Я бы и не осуждал, если бы они тихо, мирно жили бы себе, пялили бы друг друга молча. Так нет же, стали требовать себе прав, гей-парады проводить и прочее. Надо было сразу их загасить, чтобы головы не поднимали. В Советском Союзе, например, за такую фигню уголовная статья была. Потом и в России запретили гей-пропаганду. А Европа, кстати, как и Америка, пошла на поводу у этих. И чем все закончилось? Институт семьи у вас просто развалился. Европа начала деградировать. Потом вы, опять же из-за своей толерантности, напустили в страну арабов. Но они-то ребята традиционные, стали плодиться как кролики. В результате половина Парижа говорила на арабском, а вы потеряли собственную страну. Так что не надо, друг, говорить мне о толерантности. Слишком дорого она вам обошлась.

Жак опустил голову. Крыть приведенные аргументы ему было попросту нечем. Остальные мужчины в спор не вмешивались, но с интересом слушали обоих оппонентов.

— Люди должны быть людьми, — уже более мягко обратился к французу Сергей. — Мы должны жить так, как заложено природой. И взрыв дал нам возможность начать все с начала. Ты после прихода сюда не завел семью?

— Завел. У меня дочке шесть лет.