— Не только. Хотя, безусловно, большие глаза, узкие лица и длинные пальцы — присущи всем портретам Эль Греко. Но, что особенно бросается в глаза, так это то, как он передаёт сложный внутренний мир своих героев.
Старик на портрете пошевелился и блеснул на меня чёрными глазами. Я вздрогнула.
— Хм…сложная личность. Он ведь карал и отправлял на казнь? — выдал Арт, явно не представляя, что бы сказать.
— Да. Времена были другие. Костры тогда пылали. Часто и безвинные отправлялись на костёр. И Фернандо Ниньо де Гевара, Великий инквизитор Испании, повинен в гибели, на мой взгляд, слишком многих.
— А Эль Греко? Это прозвище? — спросила я осторожно, стремясь увести разговор от костров и смертей.
— Да. Он его получил ещё при жизни, только свои полотна он всегда подписывал по-гречески. И только своим полным именем — Доминикос Теотокопулос. Иногда он добавлял «С Крита». Он гордился своим происхождением и не скрывал его. Этот истинно испанский художник родился в Греции.
Мы с Артом переглянулись и сдержанно покивали.
— И обратите внимание, какое неповторимое видение света и тени! Просто бесподобно! Его цвета светятся из-за его манеры письма. Он не смешивал краски и особым образом грунтовал свои холсты. Этому он научился ещё на родине, в Греции. Там так грунтуют доски для икон, как раз добиваясь вот такого сияния, — продолжал занудно вещать кардинал.
— Эм… — выдал Арт.
Ну, это явно больше, чем смогла бы я.
— Только на картинах Эль Греко можно одновременно уловить и знаменитую испанскую меланхолию, и испанскую экспрессию, — продолжил кардинал.
А меня вдруг злость одолела. Вычитал где-то умную фразу, а теперь нам её тыкает. Я разозлилась, и мой иррациональный страх вдруг прошёл. Нет ничего ужасного в этом старике, читающем нам сейчас лекцию о забытом художнике. И я, выпрямив спину произнесла:
— Его картины, вот эта, — и я указала на большое полотно, висевшее на противоположной от нас стене, — и вон тот портрет, напоминают скорее яркий сон. Они кажутся выдуманными больным воображением — эти его длинные лица нереальны, как из кошмара в сумасшедшем доме!
А старик вдруг весело рассмеялся, утратив ненадолго свою суровость и чопорность:
— А вы знаете, моя дорогая, вы правы. Ходили легенды, что некоторых из своих героев он нашёл именно там, в сумасшедшем доме. Потом туда же часто заходил Гойя в поисках вдохновения и новых персонажей, правда, это было уже спустя двести лет.
Я смутилась своей резкости. В конце концов, старик просто хочет поговорить о любимом художнике. Что в этом такого уж плохого?
— А это что? — и я снова указала на большую картину, весящую перед нами.
— О, это знаменитая в своё время работа. «Эсполио» или «Совлечение одежд». После написания он сделал с неё порядка шестнадцати копий — такой популярностью пользовался этот алтарный образ. Кстати, ему за раму к ней заплатили больше, чем за само полотно, — немного весело сообщил кардинал, а я окончательно расслабилась.
— Вот так и бывает. Что-то делаешь, стараешься, а потом ценят не картину, а раму от неё, — притворно вздохнул Арт, тоже заметно расслабившийся.
А вот говорил, что не нервничает в присутствии Великого Инквизитора.
ebooksa