Посмотри в мои глаза

Первый толчок. Резкий и болезненный. Жадный и требовательный. Глубокий. Всхлипываю от переизбытка чувств.

– Больно? – хрипит Кирилл.

– Только не останавливайся, – отвечаю сипло.

К счастью, просить дважды его не приходится.

Глава 30

Когда все позади, мы долго лежим рядом без движения, обессиленные и удовлетворенные. Моя щека прижимается к жестким волосам на груди Кирилла. Рука ласково обвивает талию, а ноги оплетают его бедра. Кожа к коже. Дыхание к дыханию. Сердце к сердцу. Честное слово, если бы была такая возможность, я бы прижалась к нему еще теснее, чтобы наши тела срослись навечно, чтобы не осталось ничего, что способно было бы нас снова разделить. Но такой возможности нет, поэтому я просто дышу на его кожу, словно надеюсь, что воздух, пропущенный через мои легкие, сможет оставить на нем мой вечный отпечаток, и наслаждаюсь ощущениями, которые дарит мне его близость.

Боже, какая же это близость. Я даже зажмуриваюсь от удовольствия, настолько ярко в голове вспыхивают воспоминания о пережитом наслаждении. О горячих ласках, о бурлящем в крови адреналине, об оглушительном взрыве, который после бушующего шторма выбросил нас на берег, бездыханных, обессиленных, но абсолютно и бесконечно удовлетворенных.

Тихо. Из коридора в спальню падает узкая дорожка света. Постельное белье приятно пахнет свежим кондиционером. Тепло Кирилла согревает мое обнаженное тело. Идеально. И я… я словно в безопасности.

Сбившееся от неистовых занятий любовью дыхание давно выровнялось, последние отголоски страсти ушли, оставив в теле лишь легкую истому и приятную усталость, но сердце никак не уймется. Оно бьется так быстро, так исступленно, словно стремится назло мне заранее отстучать все время, которое отмерено мне рядом с любимым мужчиной.

– Я… Мне было так хорошо, – шепчу ему в грудь тихо-тихо, но по тому, как замирает его рука в моих волосах, понимаю, что он услышал.

Услышал, но говорить не торопится.

Внезапно тело подо мной начинает нетерпеливо двигаться. Одно мгновение – Кирилл отодвигает меня в сторону, а сам садится на постели, согнув руки в локтях и опустив на них голову. Я вижу только его спину: как перекатываются мускулы под гладкой загорелой кожей, как выступают лопатки и рельефно проступает позвоночник.

Он по-прежнему молчит. И я вдруг с горечью и страхом думаю: вдруг он сожалеет о том, что между нами случилось.

– Кирилл… – начинаю осторожно, больше всего на свете желая вывалить на него всю правду – говорить без умолку, пока не скажу все о том, что меня тревожит: какими сложными были эти годы без него, как сильно я обо всем жалею, как отчаянно хочу все исправить, как сильно люблю сейчас и любила тогда. Останавливает меня лишь одно – воспоминание о том, как он повел себя, когда я в последний раз говорила с ним о прошлом.

– Ты пьешь таблетки? – От этого неожиданного вопроса, заданного голосом, лишенным всяких эмоций, у меня по спине бежит холодок. – Я не предохранялся.

Застываю на месте с широко распахнутыми глазами. Чувствую себя так, словно меня оглушили. В глубине души что-то трепещет, но понять природу этого волнения не могу. Слишком потрясена я его вопросом и фактом того, как безрассудно мы оба повели себя.

– Я… – приподнимаюсь на локте и, подцепив край простыни, прячу под ней свое обнаженное тело, за которое мне внезапно становится очень стыдно. – Нет. Я не пью.

Как-то заторможенно понимаю, что в действительности это может означать. Лихорадочно считаю в уме дни цикла. Мысль о возможной беременности вспыхивает в сознании яркой звездой, но тут же гаснет, когда я вижу реакцию Кирилла.

– Твою мать… – Он оборачивается ко мне, блестящие в темноте глаза пронзают меня насквозь леденящими душу и сердце стрелами. – Это вообще сейчас ни к чему.

– На самом деле я не думаю… – тарахчу я, пока сердце болезненно сокращается в грудной клетке. – Очень маленькая вероятность.