— Она засекречена.
— Ясно.
— Да не бойся ты! Там нет ничего страшного. Ты ведь знаешь, кто мы. А если об этом всем рассказывать, никто ведь не поверит. Вот потому она и засекречена.
— Но я ведь поверю в такое, поскольку сам уже стал таким. Так почему ты мне не можешь рассказать об этом?
— Не имею права. Я поклялась точно так, как твой отец чуть не поклялся тут тебе. Ну так как?
— Не знаю. Мне надо подумать.
— Сколько времени тебе потребуется на размышление?
— Ну, до завтра, в крайнем случае до послезавтра.
— А думаю, лучше тебе не тянуть кота за хвост, а сразу согласиться.
— Ну почему? А вдруг мне самому себя воспитывать больше понравится.
— Смотри, — погрозила она пальцем, — как бы перевоспитывать не пришлось.
— Да уж не придётся! Насчёт этого ты не беспокойся.
— А вот силу как ты будешь приобретать?
— Какую силу?
— В которой ты до этого был уверен.
— Уверен — это другое слово. Самой-то силы у меня, оказывается, и нет вовсе.
— Это тебе так кажется.
— Что… — от изумления он едва голос не потерял, — …что ты этим хочешь сказать?
— Я уже всё сказала.
— Ты считаешь, что я способен обладать огромной физической силой?