Беспечность или самоуверенность на фронте всегда заканчивается плохо. Если бы немецкие пилоты были более внимательны, возможно у них и был бы шанс, но не в этот раз. Брызги фонаря кабины показали, что я не промахнулся, мессер клюнул носом и пошёл в крутом пике вниз. Я начал крутить головой, чтобы осмотреться. Вьюга не промазал и тоже сбил свою, цель. Крот с Шорохом сбили одного и сейчас добивают второго. Я свалил «яшку» на левое крыло, сделал «боевой разворот», приблизившись к транспортнику на эффективный выстрел, открыл огонь. Мой ведомый не отставал от меня и тоже начал расстреливать транспортный самолёт. Мы сделали по два захода, обстреливая вражеский самолёт. У «юнкерса» задымил двигатель, но пилот заглушил двигатель, чтобы не возникло возгорания. Крот и Шорох присоединились к нам. Я пролетел почти рядом и разглядел, пилот убит, но такими самолётами управляют по два лётчика. Мне стало очень любопытно, что такого везут немцы в тыл? Я дал команду Валере Кротову прекратить огонь. По всей видимости «юнкерс» шёл на вынужденную. И действительно, показалось огромное поле, скорей всего раненый второй пилот направлял самолёт туда. А что, если сесть рядом и осмотреть транспортник? Вдруг там что-то важное?
— Вьюга пройди на бреющем, сможем посадить свои птички в поле. Очень хочется глянуть, что там они везли. Крот, у тебя как с горючим? — связался я с нашими лётчиками.
— Домой хватит с запасом, — ответил Валера.
— Покрутись над полем, чтобы к нам незаметно не подкрались.
Валера может и возразил бы, но я уже направил «яшку» на поле.
Командующий 6-ой армии генерал пехоты Карл-Адольф Холидт сидел в удобном кресле транспортного самолёта и размышлял об итогах последних месяцев боёв. Он был доволен своими действиями. В Миусской операции русские атаковали вполне удачно, даже захватил плацдарм, но умелые действия солдат Вермахта контратаками отбросили русских. Почти восемнадцать тысяч русских пленных уже хороший результат. А боевые потери раза в три, а то и в четыре больше. Тем не менее большевики вновь атакуют. Из Таганрога начали выводить 111-ую пехотную дивизию, чтобы не угодить в котёл. Командующий дивизией летит сейчас вместе с ним. Холидт посмотрел влево, генерал пехоты Герман Рекнагель дремлет в своём кресле. Фон Клейст уже сообщил по секрету, что их вызываю в ставку Фюрера, будет повышение в звании, а потом новое назначение. С собой генералы Вермахта везли планы и карты будущих стратегических операций. Холидт закрыл глаза, надо немного подремать. Скоро он увидит Берлин, настроение от таких мыслей улучшалось. Но совершенно неожиданно что-то прокричал пилот. Холидт похлопал по плечу адьютанта, то сидел впереди, и велел узнать, что там происходит. Адъютант быстро прошёл к пилоту, они о чём-то говорили, шум двигателей самолёта мешал расслышать фразы. Адъютант вернулся обеспокоенным.
— Господин генерал, нас атакуют. Сопровождающие самолёты сбиты. Пилот говорит, что видел рисунок на русском истребителе, ругается и уверяет, что это Ведьма, — доложил адъютант.
— Он пьян? Какая ещё Ведьма? — Холидт сердился.
— Господин генерал, русская лётчица Ведьма. По приказу Фюрера за неё объявлена награда в тридцать пять тысяч рейхсмарок, — напомнил адъютант.
Карл-Адольф вспомнил, по Люфтваффе действительно проходила такая информация. Однако Холидт думал эту чертовку давно сбили и даже самолёт находили с номером тридцать три и картинкой ведьмы на метле. Холидт хотел разбудить генерала Рекнагеля, но в этот момент начался сущий ад. Крупнокалиберные пули пробивали самолёт насквозь. Голова адьютанта взорвалась, обрызгав лицо и мундир Холидта. Командующий 6-ой армии выругался и сплюнул, кровь, попавшую в рот. Русские лётчики продолжали обстрел, пули пролетали по салону, сея смерть и страх. Неужели это конец? В голове генерала Холидта заметались мысли. Убили одного из пилотов, а второй был ранен. Самолёт резко пошёл вниз. Генерал Рекнагель упал на пол, он жутко ругался на русских и на лётчиков Люфтваффе, которые позволяют летать русским в глубоком тылу. Здесь же территория, которую немецкая армия контролирует. Самолёт шёл на вынужденную. А потом жёсткая посадка, тряхнуло так, что Холидт потерял сознание. Он очнулся, когда генерал Рекнагель стал отвешивать ему пощёчины.
— Карл, нам надо немедленно выбираться из самолёта, он может загореться.
— Герман, ещё кто-то кроме нас остался в живых? — спросил Холидт у Рекнагеля.
— Мой адъютант, он сейчас пытается открыть дверь, кажется её заклинило. Второй пилот умудрился посадить самолёт, но сам он не выживет. С такими ранами не выживают.
— Чёрт, меня, кажется, здорово приложило, — Холидт попытался сесть на полу.
В этот момент адъютант Рекнагеля открыл дверь. Сразу хлопнул выстрел, и адъютант вывалился из самолёта. Мгновения и в самолёт запрыгнул русский лётчик, он в два прыжка подскочил к генералу Рекнагелю, Герман попытался выхватить пистолет, но русский врезал ему по голове, Герман завалился прямо на Карла, что помешало выхватить свой пистолет Холидту. Вслед за русским лётчиком в самолёт запрыгнула женщина. Определённо это была молодая женщина, ко всему прочему красивая. Она сдёрнула шлем с головы, потные волосы прилипли к её голове. Одета в синие шаровары и гимнастёрку защитного цвета, на погонах он разглядел погоны старшего лейтенанта. Молодая женщина остановилась возле генералов, её спутник уже освободил их от оружия. Она что-то сказала своему спутнику, а потом на чистом немецком заговорила с Холидтом.
— Не стоит сопротивляться, генерал. Вам можно сказать повезло, сможете дожить до конца войны.
— Кто ты такая? — прохрипел Карл.
— Рада познакомиться. Я, Ведьма, — и девушка лучезарно улыбнулась, а у генерала промелькнула мысль, она хоть и большевичка, но красивая.
Спутник Ведьмы стал вязать генералов и вскоре их вытащили из самолёта. Сам самолёт русские подожгли, но вытащили портфели с документами. Эта русская дрянь прекрасно читает по-немецки и видимо разобралась в важности документов.
Мы с Аманом не только посадили свои «яшки» на поле, но и вовремя подбежали к самолёту. Как только дверь открылась, я сразу выстрелил в голову немецкому офицеру. Якут, как вихрь заскочил в самолёт. Когда я туда влез, Аман уже вырубил одного генерала. Я сразу определил немцев по лампасам. Везёт мне на генералов. Предложил генералу, который на меня глазел не сопротивляться. Но пока я не понимал, кого мы захватили. Следовало торопиться. Аман связал обоих генералов и выволок из самолёта. Я между делом осмотрелся и нашёл три объёмистых портфеля. Мельком глянул, в наличии планы, карты и прочая штабная документация. Укладывали ломпасников с трудом. Пришлось бросить парашюты. Посадили немцев, а сверху сели сами. Опыт таких полётов есть. Связали их конечно, ну и в рот тряпок напихали, без фанатизма, чтобы не задохнулись. Взлетали с трудом, я реально молился, чтобы не подломились шасси. Повезло, мы взлетели. Возвращались очень осторожно. Валера Кротов шли чуть впереди. В общем пронесло, никто не напал. Сели на своём аэродроме. А потом я с удовольствием наблюдал за физиономиями наших командиров, когда вытаскивали генералов. Устали жутко. Гладышев подошёл к нам обнял меня и Амана.