Место под дислокацию полка выбрали в селе Темрюк, что в девяносто километрах на север от Бердянска. Село старое и достаточно крупное, организовано ещё в начале 19-го века. Немцы не успели уничтожить само село, но часть жителей угнали в Германию. Главное, что здесь есть дома и очень неплохая площадка для взлётки. Лесной массив тоже присутствует, но немного, так что маскировочные сети нам в помощь. Жители есть, несколько стариков и баб с детишками или без. Как-то умудрились пережить оккупацию. В домах поставили кровати в два яруса, повеяло родной казармой. Нас поселили к пожилой хозяйке, лет пятидесяти. Гладышев дал три дня на устройство, а потом снова полёты. Погода стоит приличная. В этих краях осень очень похожа на лето в более северных широтах. Хоть и грозился батя не трогать никого три дня, однако бездельничать не дали.
На второй день взлётная полоса была готова, и мы поднялись в небо. Активно идёт наступление наших войск, наша задача заблокировать Люфтваффе, что и делаем. Уже на новое место приехал из госпиталя Тигран Абрамян, благо ранение было не тяжёлое, вот и не отправили в тыл. А то мог бы и не попасть в свой полк. Тигран сообщил, что в Донецке будут организовывать госпиталь, раненых недалеко возить. Где услышал хитрый армянин об этом, с нами не поделился. Но доволен. Машин вновь не хватает. Ресурс выработали, есть запас новых движков, кому-то переставят, а кому-то придётся на «вёдрах» летать. Гладышев высказал пожелание исправить ситуацию нашему командиру ТЭЧ, так что Дубова почти каждый день катают к интендантам всех рангов. Он мужик пробивной, наверняка чего-то добьётся.
При отступлении, под натиском наших войск, немецкая армия использовала тактику выжженой земли. Основной целью создания «зон пустыни» было снизить темп советского наступления и выиграть время для создания мощного оборонительного рубежа на реке Днепр, сохранив при этом крупные плацдармы на левом берегу Днепра. Немцы сжигали сёла и посёлки в зоне тридцати километров от реки Днепр, угоняли население призывного возраста в Германию. Но героизмом советских солдат планы немцев не сбылись. Мы делали по шесть вылетов в день, я еле таскал ноги. Засыпал сразу, как только добирался до кровати. Свой личный счёт за эти дни я ещё увеличил на четыре немца, а мой ведомый — на три. Спорные моменты записывали на полк. Гладышеву нужны показатели, тогда и представления на награды будут проходить, ну и ему проще отчитываться.
Преследуя противника войска Юго-Западного фронта, отбросили его за Днепр, на участке Днепропетровск — Запорожье. Войска Южного фронта вышли к реке Молочная. Произошло это всё к двадцать второму сентября. Нашим фронтом за несколько дней до окончания Донбасской операции освободили Бердянск. А вот Мелитополь оставался пока под немцами. В ходе Донбасской операции наши войска продвинулись на триста километров. Линия фронта закрепилась на рубеже Днепропетровск — Мелитополь. Советским войскам требовалась передышка, следовало подтянуть тылы. Боевой дух советских войск поднялся на приличную высоту. У нас в полку тоже наступило затишье. Вот только механиков это не касалось, началась переборка двигателей или установка новых, что успел обеспечить начальник ТЭЧ. Так как место под базирование полка более открытое, нам прикомандировали зенитчиков. Дали аж целую батарею из шести 37-ми миллиметровых орудий с расчётами и грузовиками. Так что в нашем полку прибыло на целых два взвода артиллеристов, ну или зенитчиков, в том числе водители. При этом три расчёта исключительно девушки. Бабьего населения прибыло. На довольствие их поставили в нашем полку.
Ещё в конце сентября в нашем полку была актуальна фраза «покой нам только сниться». Нас начали активно гонять на разведывательные вылеты. Погода стояла шикарная, за исключением, когда дня на два или на три заряжал дождь. Температура воздуха близкая к двадцати градусам, хотя ночью уже прохладно. Девочек зенитчиц поселили в соседних домах. В общем село разделили на женскую и мужскую зоны. Это батя с особистом чудят. Как будто тем, кому надо не найдут место. Я, например не раз слышал охи и вздохи, замешанные на женском стоне, на сеновале или в каком-либо сарае. Ладно хоть днём не развлекаются. Иногда меня посещает мысль затащить Лиду или Ольгу на такой сеновал, да поохать там как следует. Среди зенитчиц тоже встречаются вполне достойные экземпляры. Но как это сделать, придумать пока не могу, потому гоню крамольные мысли подальше. Банально боюсь, что не поймут меня милые дамы, а с мужиками шалить совсем не тянет. Не готов я морально, хотя внешне моя нынешняя тушка считается красавишной.
В той, будущей жизни, в 21-ом веке, я не только летал как спортсмен на легкомоторных самолётах, но и часто околачивался возле механиков. Мне на самом деле нравилось разбираться и понимать устройство самолёта. Сейчас и здесь, в этом времени, я тоже достаточно часто проводил время в техзоне, помогал по мелочи или просто развлекал солдат смешными историями. Бывало, травил анекдоты. Особенно механикам нравились анекдоты про русского разведчика Штирлица. Вот и сегодня, войдя в зону ремонта, я услышал просьбы рассказать парочку анекдотов. За мной не заржавеет, естественно, рассказал, механики весело смеялись. Люди в этом времени более открытые и радуются совершенно простым анекдотам. Мои рассказы просёк наш штатный последователь Маркса и Энгельса, капитан Зузин. Уж не знаю, как и где он подслушивал, но узрел крамолу, дятел трудолюбивый. К нашему особисту не пошёл, знает, что Гарин ход делу просто так не даст. Написал сразу в особый отдел дивизии, обвиняя меня в порочащих советских разведчиков разговорах. Давно он на меня внимания не обращал. После тусовки у механиков я направился к симпатичным зенитчицам. Не все конечно симпатичные, но я в прошлом мужчина, а потому считаю некрасивых женщин не бывает. По дороге меня отловил вестовой из штаба.
— Товарищ гвардии старший лейтенант, вас вызывают в штаб, — доложил рядовой.
Я мысленно выругался и сменил направление в сторону штаба. Сейчас наш штаб расположился в бывшей комендатуре фрицев, а до войны это было здание сельсовета. Сначала думал Гладышев мне новое задание придумал. У кого-то возникнет вопрос, почему я бездельничаю? Всё просто. У моего «яшки» перебирают двигатель. Лететь на «этажерке» не хочется, потому в уме планирую, как мне получше отказаться от сомнительных полётов. На крыльце штабного дома, встретил Зузина. Чего-то у него рожа довольная, смотрит на меня как-то с прищуром и хитро, но ничего не говорит и проходит мимо. Войдя в штаб, узнаю, что вызвали к особисту. Топаю в комнату особого отдела. Постучав в дверь, вхожу.
— Товарищ гвардии майор, гвардии старший лейтенант Красько по вашему приказу прибыла.
— Не ори ты так громко. Проходи, Женя, — приглашает Гарин и показывает на стул.
В кабинете у нашего особиста у окна стоит офицер, по погонам видно, что майор. По форме могу определить, что из «смерша» или ещё какой «энкэвэдэшник», но стоит спиной ко мне, а лицом к окну. Прохожу и присаживаюсь на стул. Сразу строю взгляд преданного лабрадора, на всякий случай. Гарин ухмыляется.
— Женя, скажи. Чего тебе не живётся спокойно? Что ты всё время ищешь приключения на свой зад? Летчик ты отличный, командование тебя не забывает отмечать. На сколько я знаю в полку тебя любят, — перешёл сразу к существу вопроса Гарин.
— Сергей Петрович, легковерие наполняет жизнь ошибками, но чересчур трезвые люди обрекают себя на скучное существование, — выдал я афоризм, который где-то читал в своём прошлом или будущем.
Майор у окна то ли хмыкнул, то ли хрюкнул, издал звук вроде смешка. Гарин хмыкнул открыто, потому как сидел лицом в сторону меня.
— Перейдём к существенному вопросу. На тебя, Женя, поступила жалоба, что ты распространяешь разговоры, а также, так называемые разговоры, порочащие советского человека и разведку Советской армии, — выдал обвинение майор Гарин.
— Навет и ложь, Сергей Петрович. Небольшие смешные истории про русского разведчика Штирлица поднимают настроение у солдат, — опроверг я наговор в мою сторону, при этом максимально расширил глаза, показывая негодование и удивление.
После этих моих слов незнакомый майор повернулся к нам лицом, и я сразу узнал его. Это был собственной персоной Минин Иван Петрович, с которым меня однажды сводила судьба.
— Можете привести пример анекдотов про разведчиков, Евгения Ивановна? — задал вопрос Минин.
— Пожалуйста. Штирлиц любил испытывать терпение шефа гестапо Мюллера, частенько кидая тому в кофе слабительное, — оба майора не удержались и хмыкнули.
— А ещё, — предложил продолжить Минин.