Жестокая болезнь

Внезапно освободиться от каталки становится для меня жизненно важно.

Я должен поддержать Грейсона разговором. Я должен оставаться в сознании. Что будет непросто, поскольку я наблюдаю, как он систематически раскладывает инструменты — скальпель, электроды, шприц — рядом с каталкой. Он включает мой электрошоковый аппарат, прежде чем потянуться за каппой.

Блять.

— Я не смог бы придумать для тебя лучшей смерти, — говорит он, выбирая стержни электродов. — Ты должен гордиться, доктор Чемберс. Это все твоя заслуга. Целителю редко удается познать свои собственные методы.

Он приближается ко мне с каппой, и несмотря на то, что я знаю, что сопротивляться бесполезно, как я всегда говорю своим подопечным, во мне срабатывает базовый инстинкт самосохранения, и я борюсь с ремнями.

— Подожди… — говорю я, пытаясь задержать его. — Если ты убьешь меня, то никогда не сможешь проверить лечение на себе.

Он стоит надо мной. Что-то похожее на веселье мелькает в его глазах.

— Ты упустил вопиюще очевидный недостаток в своем плане лечения, доктор.

Я сглатываю, чтобы смочить пересохшее горло.

— Какой? — спрашиваю.

— Уловка номер двадцать два, — он давит на мою раненую руку, и я стону от боли. Засовывает каппу мне в рот и заклеивает полоской скотча. — Чтобы вылечить психопата, он сначала должен захотеть лечения. Однако без эмоциональной способности заботиться нет желания лечиться. Головоломка, которая делает твою процедуру непрактичной и бесполезной.

Грейсон смотрит на меня сверху вниз, когда приставляет электроды к моим вискам. Я впиваюсь зубами в каппу. Он не отводит взгляда, когда протягивает руку и включает ток, который бежит по моему телу.

Вызванный припадок напрягает каждую мышцу. Мое тело прижимается к каталке. Перед глазами все расплывается, дрожь сотрясает зрительные нервы. Непреодолимый позыв к рвоте обжигает пищевод, но я сдерживаю его, чтобы не задохнуться.

Сеанс может длиться всего несколько секунд, но в данный момент время — мой враг, и секунды тянутся медленно, пока боль пронзает каждую клеточку тела.

К тому времени, как Грейсон отключает переключатель, я погружаюсь в темный туннель.

Сильный удар по щеке приводит меня в сознание. Скотч срывается, и каппа падает на каталку из моего рта.

— Если твои испытуемые могут выдержать сильную дозу, — говорит Грейсон, — тогда, конечно, ученый сможет выдержать больше.

Я не могу обработать мысль сквозь облако замешательства. Едкий запах горелой плоти обжигает мои ноздри. Воспоминание о том, как Блейкли применила на мне электрошокер, всплывает на поверхность, и, кажется, я улыбаюсь.

— Воды, — удается прохрипеть мне.

В ответ тишина. После нескольких мучительных минут, когда я то прихожу в себя, то теряю сознание, ощущаю на лице теплую воду.