— Ты должен мне быструю смерть, — говорю я.
Веселье озаряет его черты.
— Убийца-мученик, — говорит он, опуская свое оружие. — Какой оксюморон.
Ремешок на моем лбу ослабевает, шея расслабляется.
— Я не хотел убивать человека.
— Людей, — поправляет он. Затем вынимает иглу из моей руки, кладя шприц на каталку. — После одной неудачной попытки ты не смог остановиться.
Я не упускаю из виду его различие между «не сделал» и «не смог». У меня не было выбора остановиться; я не смог бы прекратить работу над своим проектом.
Пока не появилась она.
— Это эффект ряби, — говорю я. — Теоретически, из-за твоих действий умерли мои испытуемые. Они должны быть сопоставлены с количеством твоих жертв.
Он поднимает подбородок, наблюдая за мной ледяным взглядом.
— Выбор убил твоих испытуемых. Твой выбор.
Я отворачиваюсь и смотрю на обшарпанный и покрытый пятнами потолок.
— Так это мое наказание или признание? — спрашиваю я, мой тон полон сарказма.
— Здесь ты не найдешь отпущения грехов, — Грейсон придвигает стул поближе и устраивается поудобнее, несмотря на свои слова. — У тебя есть один шанс убедить меня, почему я не должен включить эту машину и уйти, пока ты будешь поджариваться до хрустящей корочки.
Чувство странной иронии наполняет меня. Я должен дрожать от страха, зная, что обратный отсчет на моих часах почти закончился. Грейсон не щадит своих жертв. Он здесь, чтобы связать концы с концами, переменную, которую не мог предсказать, когда убивал мою сестру.
Мои действия вынудили его быстро начать охоту на меня, не дав ему достаточно времени понаблюдать за мной, чтобы разработать наказание с учетом моих «грехов». Следовательно, он хочет, чтобы я рассказал подробности своей собственной мучительной смерти.
Раздается издевательский смешок.
— Я не думал, что ты лжец.
Он не отвечает. Ему это и не нужно.
Возможно, было бы забавно проследить мои неуклюжие шаги, которые привели меня сюда. Почему нет? Мои последние секунды следует посвятить Блейкли, рассказать о нашем совместном времяпрепровождении.