Слишком много мыслей теснится в моей голове, но одна выделяется: я сказала Лондон, что Алекс убийца.
Алекс рассматривает меня, черты его лица теряют прежнюю резкость.
— Все в порядке, — говорит он, опуская голову, чтобы встретиться со мной взглядом. — Я прощаю тебя. Я виноват, что не был рядом с тобой.
Он читает неправильные эмоции на моем подавленном лице. Я не чувствую раскаяния; я в шоке.
Лондон намеренно солгала мне. Сидя напротив меня и глядя мне в глаза, она знала, что Грейсон уже разыскивает Алекса. Она знала больше того, что я ей сказала, и…
— Они знают об Эриксоне?
Алексу не требуется много времени, чтобы уловить ход моих мыслей. Внезапно наваждение исчезает из его глаз, и он смотрит на меня с ясным пониманием.
Он наклоняется, чтобы сказать мне на ухо:
— Знают. Но они не знают, кто из нас его убил.
Мне требуется мгновение, чтобы переварить эту информацию, прежде чем я посмотрю Алексу в лицо. Грейсон подверг Алекса своим собственным пыткам, как и утверждала Лондон. Но он оставил Алекса в живых, что для него несуразно.
И Алекс нашел меня. Не потому, что он преследовал одну из моих целей, а потому, что он искал меня.
Внезапно я чувствую себя в ловушке.
Оглядываю сверкающий клуб, опасаясь каждой пары глаз, которые смотрят в нашу сторону.
Лондон могла ослабить меня. Грейсон мог убить Алекса.
Они этого не сделали.
Они чего-то хотят.
И Алекс здесь, чтобы дать им это.
Медленно поднимая руки, я обвиваю их вокруг шеи Алекса.
— Устроим шоу, — говорю я.
Он колеблется, его мышцы напряжены. Я придвигаюсь ближе к нему, подстраивая свое тело под его, каждый контур и изгиб идеально вписываются. Мои груди трутся о его грудь, от трения напрягаются мои соски, и я пытаюсь игнорировать ноющую пустоту между ног от ощущения его эрекции, прижимающейся к моему тазу.