— Я пожертвовал делом всей своей жизни, чтобы освободить тебя, — бросаю я вызов.
— А потом начал все сначала, — выпаливает она в ответ, — тайно.
Все возражения застывают у меня на языке. Логически я понимаю, что аргументы бесполезны. Я ничего не могу сказать, чтобы убедить ее в своих доводах. Я действительно похитил ее. Проводил над ней эксперименты по изменению сознания против ее воли. Я пытал ее морально, физически, и потом бросил.
И затем, когда она ощутила небольшую степень стабильности, защищенности, я лишил ее этого, возобновив эксперимент. И никогда не посвящал ее во внутреннюю работу, держа ее в кромешной тьме неведения.
Я понимаю это ощущение беспомощности. Переживал подобное каждый раз, когда терялся в своей комнате с часами. Я не хотел, чтобы Блейкли оказалась там в ловушке. Вот почему уничтожил все.
— Я злодей, — говорю я, осмеливаясь приблизиться к ней еще на шаг. — Но у большинства злодеев есть веская причина с благими намерениями. Этого просто никто не замечает.
Например, научно доказать себе, что Блейкли способна любить.
— Я узколоб, когда дело доходит до моей работы, — добавляю. — Вижу только цифры, данные. Сосредотачиваюсь только на результате… упуская то, что буквально прямо передо мной.
Она засовывает руки в карманы джинсов, расправляя плечи.
— Я видела, как ты умирал, Алекс. Я видела, как горел дом. Ты позволил мне поверить, что сгорел насмерть в том пожаре.
Я наклоняю голову, внимательно оценивая мимику ее лица. На мгновение ее брови хмурятся, раздуваются ноздри, вырывается тяжелый, болезненный вздох, который тянется вдоль изящного изгиба ее шеи. Меньше чем на полсекунды это отражается на ее лице, но я узнаю эмоцию.
Раскаяние.
Все мои стены рушатся. Ей было грустно, что я умер. Она чувствовала печаль. Даже если отказывается признавать эти чувства внутри себя, она не может скрыть их подсознательное, непроизвольное проявление.
У нее нет практики.
А я идиот. Мне не приходило в голову, как моя смерть повлияет на Блейкли. Я был так сосредоточен на результате, повторяя эксперимент, что не заметил самой очевидной вещи из всех.
Протягиваю к ней руку.
— Я не осознавал…
Она отступает. Стягивает сумку через голову и роняет ее на грязный пол.
— Никогда больше не прикасайся ко мне.
Я сжимаю пальцы в кулак и опускаю руку. Потребуется время. Но сама мысль о времени заставляет мое сердце биться чаще.
ebooksa