Я прохожу мимо нее, не давая никаких обещаний.
Я на мгновение останавливаюсь у двери прачечной. Я вижу тяжелую стиральную машину и сушилку промышленных размеров и аккуратный ряд баночек Греты с моющими средствами, кондиционером и прищепками для белья.
Импульсивно я открываю последнюю банку и, схватив пригоршню прищепок, засовываю их в карман рядом со своим складным ножом.
Затем я спускаюсь по лестнице, мимо гаража, до самого нижнего и наиболее скрытого уровня этого дома. Под нашим оружием, под нашим сейфом, глубоко под землей.
Там меня ждет моя невеста.
Я рывком открываю дверь, пугая ее так, что книга выпадает у нее из рук. Это была одна из книг моего отца, я узнаю обложку с изображением розы и черепа в стиле иллюстрированной рукописи.
Как она всегда делает, Елена изучает мое лицо, пытаясь прочитать мои намерения еще до того, как я открою рот.
Сегодня она их не угадает.
Я делаю шаг к ней, и она поднимается мне навстречу, ее руки подняты в инстинктивном защитном жесте. Я отталкиваю их в сторону. Я хватаю ее сзади за шею, держу и грубо целую.
Она застывает от шока.
Я просовываю свой язык между этими нежными, мягкими губами, целую ее так сильно, что ощущаю вкус крови во рту.
Когда я отпускаю ее, она смотрит на меня, встревоженная и смущенная.
— Ты все еще любишь меня? — я требую.
— Да, — выдыхает она.
— Что бы ты сделала для меня?
Она отвечает без колебаний.
— Все, что угодно, — говорит она.
— Ты уверена? — я спрашиваю ее.
— Да.
— Не говори этого, если ты действительно не уверена.