Когда наша кабинка начинает подниматься в воздух, ее лицо становится бледнее, чем когда-либо. Но она смотрит в окно на вид на озеро, окруженное по западному краю высотными зданиями.
Кабинка слегка покачивается, когда колесо останавливается и трогается с места, позволяя большему количеству людей забираться. Елена подпрыгивает, хватая меня за бедро. Ее ногти впиваются в мою плоть даже через джинсы, но я не возражаю. Я кладу свою руку поверх ее и нежно массирую, пока она не расслабляется.
Чтобы отвлечь ее, я говорю:
— Ты знаешь, что первое колесо обозрения в мире было построено здесь, в Чикаго.
— Это так? — спрашивает она.
— Да, для Всемирной выставки в… я хочу сказать… 1893 году? Они пытались превзойти Эйфелеву башню.
Елена поднимает бровь.
— Эйфелеву башню трудно превзойти.
— Да, — я усмехаюсь. — Но она не двигается.
Сейчас мы почти на самом пике. Движение снова останавливается, и мы смотрим на воду. Солнце садится. Все небо становится оранжевым, облака серыми, как дым, а солнце — горящим кругом над водой. Волны, набегающие на берег, темно-синего цвета с белым на концах. Это выглядит так неземно, что мы оба молчим, просто глядя сквозь стекло.
— Смотри, — говорит Елена, указывая. — Звезда.
Звезда слабая, просто мерцает в самой темной полосе неба.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Елену. Отблески заката горят на ее коже, окрашивая ее в золотой цвет. Ее глаза выглядят светлее, чем обычно, бледные, как лаванда, и блестят под темными ресницами. Ее губы приоткрыты.
Я наклоняюсь и целую ее. Как только наши губы встречаются, колесо приходит в движение, и мы падаем вниз, по другую сторону круга. Движение медленное, но мое сердце подскакивает к горлу, и я обхватываю ее лицо обеими руками, чтобы наши рты оставались плотно прижатыми друг к другу.
Елена делает тоже самое, ее длинные, тонкие пальцы запутались в моих волосах. Она крепко целует меня, ее губы имеют вкус сахарной пудры с легким привкусом шоколада.
Поцелуй продолжается и продолжается. Я сажаю ее к себе на колени, чтобы она оседлала меня. Движение заставляет нашу маленькую кабинку раскачиваться взад-вперед, но Елена, похоже, не возражает. Мои руки крепко обнимают ее, а ее — меня, из-за чего кажется, что ничто не сможет причинить нам вреда, даже если мы упадем с высоты ста футов.
Я никогда не был так поглощен поцелуем. Весь мир вокруг нас исчез. Нет ничего, кроме этой кабинки, полной закатного света, и наших двух тел, прижатых друг к другу.
Затем кабинка резко останавливается, и служащий открывает дверь.
Мы с Еленой отрываемся друг от друга, удивленные. Поездка окончена. Мы пропустили все, потерявшись в поцелуе.
Когда мы выбираемся из колеса обозрения, я говорю:
ebooksa