Тяжелая корона

Она сжимает руки в кулаки и качает головой.

— Я давно не практиковалась, — говорит она.

Я везу нас на Гранд-авеню, где уличная ярмарка в самом разгаре. Это летний фестиваль еды, который проводится каждый год в первую неделю июня. Задолго до того, как мы прибываем, мы чувствуем дразнящие ароматы шипящего мяса и свежеиспеченной выпечки, а также слышим какофонию музыки, смеха и скороговорки уличных артистов.

Елена оживляется при виде всего этого колорита и суеты.

— Сегодня праздник? — спрашивает она.

— Нет, — говорю я. — Летом здесь проходят всевозможные уличные ярмарки. Этот мой любимый.

Мне приходится парковать машину в нескольких кварталах, поскольку улица перегорожена. Елена, похоже, не возражает против прогулки, она спешит вперед, стремясь погрузиться в толпу людей.

Уличные музыканты выступают по обе стороны улицы: фокусы, акробатика, глотание шпаги и фарсовые комедийные шоу. Елена, кажется, особенно заинтригована двумя девушками, которые изгибаются и балансируют в замысловатых позах, уложенные друг на друга.

— Они сильные, — одобрительно говорит она.

— Ты думаешь, что смогла бы это сделать? — я спрашиваю ее.

Она размышляет.

— Не без большой практики.

— Ты голодна? — я спрашиваю ее.

— Да, — она кивает.

Если она не была раньше, то станет, как только почувствует соблазнительный аромат грузовиков с едой, выстроившихся почти в миле вниз по Гранд-авеню. Я пытаюсь объяснить различные предложения, которые она раньше не видела, включая пироги в форме воронки, тако навахо, роллы с лобстерами, уличную кукурузу, сэндвичи с тушеной свининой, винные слякоти и пироги с вупи.

В конце концов, я покупаю дюжину разных вещей, чтобы мы могли попробовать, хотя Елена морщит нос при виде некоторых из них.

— Давай, — поддразниваю я ее. — Я знаю, что в России ты ела вещи и пострашнее этого.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает она. — Наша еда совершенно нормальная. Не все жареные и нанизанные на палочку!

— Если ты можешь есть рыбную икру и селедку, тебе, черт возьми, намного больше понравится чизкейк во фритюре, — говорю я ей.

— Я не люблю селедку, — признается Елена.