Елена смотрит вниз на город, ее глаза широко раскрыты.
— Отсюда все такое… большое, — говорит она. — Все в таком огромном масштабе.
— Ты чувствуешь себя крошечной из-за этого? — я спрашиваю ее.
— Это так… и не так. Это заставляет меня чувствовать себя незначительной… но также, как будто я могу чего-то добиться здесь. Как будто нет предела.
— Что бы ты сделала? — я спрашиваю ее. — Если бы ты могла что-нибудь сделать?
— Я не знаю… — говорит она, глядя вниз на расширяющуюся сеть улиц и высотных зданий. — Я думаю… я бы хотела пойти в музыкальную школу. Не как исполнитель, для сочинения. У меня в голове звучат мелодии… Хотела бы я быть лучше в их аранжировке и записи.
— Я хочу послушать, как ты играешь, — говорю я ей. Некоторое время мне было любопытно.
Елена краснеет.
— Я же говорила тебе, я давно не практиковалась. В нашем новом доме нет пианино.
— У меня есть, — говорю я.
Он принадлежал моей матери, и он все еще наверху, в ее музыкальной комнате. Никто больше не использует его, за исключением Аиды в редких случаях. Но я знаю, что мой отец никогда бы от него не избавился.
Удивительно, но его сегодня нет дома. Аида затащила его на какой-то ужин с Фергусом и Имоджен Гриффин и кучей людей из Чикагского литературного общества. Может быть, она думала, что ему это понравится, поскольку он один из самых начитанных людей, которых я когда-либо встречал. Или, может быть, она просто отчаянно хотела вытащить его из дома и подумала, что это хороший предлог.
Независимо от причины, это означает, что я могу показать Елене музыкальную комнату моей матери без необходимости неловкого представления.
— Ты хочешь показать мне свой дом? — Елена говорит.
— Да.
— Хорошо. Но сначала я хочу постоять в той стеклянной комнате, — говорит она.
Комната, о которой идет речь, подвешена к стене здания на высоте около 1300 футов. Пол полностью прозрачный, как и стены.
— Ты хочешь зайти туда? — говорю я с удивлением.
— Да, — твердо говорит она.
Когда мы приближаемся, я вижу, как по ее телу пробегают мурашки. Ее лицо бледное, а губы белые.
ebooksa