Пока мы шли к выходу с базара, я все гадала, как отреагирует Альгидрас на покупки, особенно на то, что часть их сделал Миролюб, и очень боялась неловкой сцены. А ну как не хватит у того ума просто принять подарок без всяких выкрутасов?
Чуть в стороне от дороги нас ожидали выделенные Радимом охранники. Один из них дремал на травке, закусив травинку, второй сидел, прислонившись спиной к дереву, и что-то насвистывал, вертя в руках кинжал. Альгидраса не было. Я облегченно вздохнула. Кажется, сцены удастся избежать. И тут мой взгляд зацепился за кинжал в руках свирского воина. Я тут же вспомнила кинжал, оставшийся на прилавке. Хванский кинжал. И голову коня. У меня еще оставались деньги, и пусть этот мальчишка думает потом что хочет.
– Я забыла кое-что, – выпалила я и побежала обратно на базар, надеясь, что быстро отыщу торговца.
Миролюб и Злата хором меня окликнули, но мне уже было не до них. Странное дело, я даже не подумала о том, что в этой толчее кто-то может причинить мне вред. А ведь еще утром я панически боялась даже просто выйти за ворота.
Торговец отыскался быстро. Он уже собирал свой товар, что-то негромко напевая. Я мимоходом подумала, что диплом лингвиста в этом мире абсолютно бесполезен. Я не могла даже определить языковую группу, к которой мог принадлежать этот язык, а еще я понятия не имела, как принято окликать торговцев, поэтому замерла в нерешительности.
Купец точно спиной почувствовал мой взгляд и быстро обернулся. Увидев меня, он улыбнулся слегка насмешливо. Видимо, мы со Златой сегодня намозолили ему глаза. Я выдавила из себя улыбку и посмотрела на прилавок. Мое сердце подскочило. Кинжала не было. Кто-то успел его купить. Черт! Нужно было думать быстрее. Я зло выдохнула. Ну что ж я за дура! Спасибо, хоть голова лошади лежала там же, где ее гладил Альгидрас. Видимо, обломок дерева никому не приглянулся, со святой он земли или нет.
Я протянула руку и коснулась завитка на гриве. Почему-то я ожидала почувствовать что-то магическое. Даже не знаю, что именно: тепло, энергию. Но ничего подобного не было. Под пальцами оказалось гладко оструганное, чуть прохладное дерево.
– Я возьму это, – сказала я купцу и высыпала в ладонь оставшиеся монеты.
Он чуть поклонился, впрочем, не так, как до этого Миролюбу, и взял с моей ладони больше половины монет.
– Он принесет удачу, – с сильным акцентом выговорил купец. – Со святой земли.
– А к чему он был… – я не могла подобрать другого слова, кроме «приделан», но оно показалось мне сложным.
Однако купец понял с полуслова:
– Над порогом. В деревне мало домов не сгорело. Бают, воевода ваш костры жег. Не тронуло те, что стороной стояли. А скажи, краса, – вдруг произнес он, – правда у вас хванец последний живет?
Я убрала кошель, провела пальцем по линии лошадиного носа и кивнула, не поднимая головы. Мне стало очень грустно за Альгидраса. Я не знала, что случилось на острове, но вдруг подумала, что родные Альгидраса не просто погибли. Как сказал князь Добронеге, были бы они чудесниками, не жег бы Радим погребальные костры. Там сгорело все, кроме домов, что были в стороне. И вот такие случайные торговцы разграбили оставшиеся дома. Почему Альгидрас за год сам ни разу не вернулся на остров? Почему ему приходится сейчас выкупать то, что когда-то принадлежало его народу? И сколько еще вещей вот так разошлось по разным базарам, обогатив своих временных владельцев?
– Много всего оттуда было? – спросила я торговца.
– Немного, краса. Сгорело все, что квары не унесли. Потому и ценится так.
Ценится… Я посмотрела на человека, который так хладнокровно продавал чужое прошлое. Ценится. Понимал бы он что.
– Так то хванец был? – посмотрел мне в глаза купец. – Что книги купил? Люд мало говорит о нем.
– А на что он тебе?
– Увидеть. Да поклон передать с далеких земель.