– С чего ты взял, что там было что-то еще?
– У меня нет времени играть, хванец. Что там было?
– А не скажу?
– Скажи добром, – Миролюб склонил голову на бок.
Нож Альгидраса крутанулся в руке и, окончив свое движение, застыл, нацеленный на Миролюба. Альгидрас не поднял руки, но мне вдруг стало ясно, что от удара ножом Миролюба отделяет лишь миг. А еще то, как привычно лежал нож в с виду расслабленной руке, выглядело пугающе. Они оба не шутили. Альгидрас вправду умел с ним обращаться.
– Не стоит, хванец, – спокойно сказал Миролюб. – Я в кольчуге. Не успеешь. А коль успеешь, так за воротами моя дружина. Живым не уйдешь.
– Тебе уже от того проку не будет, – Альгидрас несколько мгновений неотрывно смотрел в лицо Миролюбу, а потом коротко взмахнул рукой – и мое сердце едва не остановилось.
Миролюб не дрогнул, когда тяжелый нож вошел в землю по самую рукоять в паре шагов от них обоих. Спустя миг его рука опустилась, и я только сейчас поняла, что он был готов выхватить меч.
– Свитки там были, княжич. Я писал за море. Торговцы ответы привезли. Не хотел, чтобы в Свири о том говорили.
– Хванец, скажу лишь раз: коль что за спиной Радима затеваешь, молись своим богам, чтобы смерть была быстрой.
Альгидрас выпрямился так, что даже стал казаться выше ростом.
– Я не стану делать зла.
– Поклянись.
– На чем?
– На чем клялись хваны?
Альгидрас поморщился и отвел взгляд:
– На Святыне. Но ее у меня, как понимаешь, нет.
– А если Святыни рядом не было?
– Меня воспитывал старый наемник, княжич.
Миролюб присвистнул.