Поляна почти опустела. Остался запах гари, пепелище и карканье ворон. Радим все еще был рядом с кострищем и разговаривал с пожилым мужчиной. Я обратила внимание, что часть людей, наверное, жители окрестных деревень, уходила прочь от Свири.
Увидев за отошедшими в сторону людьми старуху в белом платье, я невольно вздрогнула. Она складывала в котомку подношения от свирцев. Рядом стояла худенькая девчушка лет пяти-шести. Карие глаза на загорелом личике смотрели не по-детски грустно. Я вдруг подумала: «Каково же этой девочке? Кто она Помощнице Смерти? Внучка, воспитанница?» Люди обходили старуху стороной. Ей поднесли дары, но никто не смотрел в глаза – все сторонились, словно зачумленной. Я, даром что из другого мира, и то отводила взгляд, потому что чувствовала озноб, глядя на эту женщину. Что уж говорить о местных, среди которых о ней наверняка ходят страшные истории? Девочка разглядывала проходивших мимо людей и кивала в ответ на то, что говорила ей старуха. Я попыталась представить себя на месте свирцев. Стала бы я по-доброму относиться к девочке? Позволила бы своему ребенку играть с ней? Пригласила бы в дом? И, как бы ни была сильна жалость к ребенку, я поняла, что рада тому, что мне не приходилось делать этот выбор. Потому что, если быть до конца честной, я бы вряд ли смогла переступить через опасение и тревогу. Я вздохнула, отворачиваясь.
Внезапно Альгидрас что-то негромко сказал старушке, которую по-прежнему поддерживал под локоть, та вздохнула и высвободила свою руку. Альгидрас быстрым шагом пошел по тропке. Сперва я решила, что он идет в сторону кострища, к Радиму, но он свернул к старухе в белом платье.
– Велена, куда он? – в панике прошептала Злата.
– Неужто не видишь? – сердито отозвалась та.
– Олег, Олег, – пробормотала Добронега. – Не пускала бы ты его, что ли, – обратилась она к Велене.
– А ты поди его удержи! – сварливо отозвалась та, неотрывно следя за Альгидрасом.
Вероятно, это была та самая женщина, у которой поселился Альгидрас, появившись в Свири. Несмотря на сварливый тон, смотрела она на него с материнским беспокойством.
– Разум совсем растерял? – раздался рядом голос Улеба.
Я обернулась. Улеб подошел незаметно. Осунувшийся, разом постаревший. Мне очень хотелось как-то его поддержать, но я не знала, что можно сказать в этой ситуации. Да и нужно ли.
– Любава где? – спросила Добронега.
– До конца не добыла, – ответил Улеб, – дочки домой увели. Куда его нелегкая понесла? – зло бросил он, указывая в сторону.
Я проследила за жестом. Альгидрас сидел на корточках напротив девочки и что-то говорил. Девочка, еще минуту назад выглядевшая затравленным зверьком, счастливо улыбалась. И женщина в белом платье улыбалась тоже, глядя на них сверху вниз. И в эту минуту не было в ней ничего зловещего.
К нам подошел хмурый Радим.
– Как ты? – он положил ладонь на мое плечо.
Ничего не сумев с собой поделать, я вывернулась из-под ладони, ответив «хорошо». Радим нахмурился еще сильнее, но удерживать не стал.
– Радим, ты бы хоть ему объяснил, коли не понимает со всей ученостью своей! – в голосе Улеба звучала неприкрытая злость.
Радим хмуро посмотрел на побратима. Альгидрас теперь сидел на земле, а девочка держала в руках деревянную куклу и со смехом сгибала и разгибала ее руки. Радим набрал в грудь воздуха, и я инстинктивно сжалась, ожидая окрика, но вместо этого он негромко скомандовал:
– Пошли.
Наша группа медленно двинулась в сторону Свири. Альгидрас увидел, что мы уходим, и поднялся с земли. Он на миг обнял девочку, а потом поднял голову в ответ на какую-то фразу Помощницы Смерти, и улыбка слетела с его губ. Он быстро обернулся в нашу сторону, встретившись со мной взглядом. И мне в голову пришла нелепая мысль, что она сказала что-то про меня. Но это ведь невозможно! Правда?