– Радим, – примирительно начал он, – я спрашивал еще тогда. Помнишь? По вашим законам побратимство можно разорвать. Без позора тебе. Я же все понимаю. Я тебе…
– Правда Улебова, точно разума лишился. Или зазорным наше побратимство считаешь?
– Да нет же! – в голосе Альгидраса прозвучали отчаянные нотки. – Как ты не понимаешь?! Я же вижу, что тебе от этого худо одно. По тебе это бьет. А так с меня бы и спрос.
– Да ты и дня здесь с твоей дурной головой не проживешь! – яростно отчеканил Радим.
– Ну, уж сколько проживу.
В наступившей тишине отчетливо слышалось, как негромко поскуливает Серый.
– Что его бедовая голова опять удумала? – Злата ухватила Добронегу за рукав.
Та лишь головой покачала.
– Все-таки нужно было тебя тогда за борт выкинуть! – с досадой проговорил Радим и вновь по чему-то ударил.
– Нужно было! – прозвучало согласное.
Спустя миг Альгидрас распахнул дверь, сбегая по ступеням. Злата подвинулась, освобождая дорогу.
– Ты неправ, Олег, – негромко произнесла Добронега, не глядя на Альгидраса. – И на поляне, и теперь.
– Прости, – ответил он, также не взглянув на Добронегу, и быстро пересек двор.
Скрипнула калитка, залаял Серый, разочарованный тем, что ему так и не уделили внимания. А я смотрела на бревенчатый забор и думала, что да, Альгидрас неправ. Он из упрямства ли, назло или по какой другой причине уперся в том месте, где мудрее было бы уступить. Он, как ни крути, чужак и обязан уважать законы места, его приютившего. Но почему-то я не могла отделаться от мысли, что сцена с улыбающейся девочкой, прижимающей к себе куклу, была самой человечной из увиденных мной за этот день.
Хлопнула дверь, скрипнуло крыльцо. Я не стала оглядываться на Радима. Мысли, посетившие во время обряда, вернулись вместе с горечью во рту.
– Хорошо хоть, со Всемилкой обошлось.
Я усмехнулась, в очередной раз понимая, что не умеет Радим говорить тихо. Даже и пытаться ему не стоит. А потом до меня дошел смысл сказанного. «Обошлось»?
Я обернулась. Радим, Злата и Добронега смотрели на меня так, словно я сейчас сотворю что-то из ряда вон выходящее.
Бурной рекою затопят сомнения душу,
Тьма подкрадется, завоет голодным зверем.