– Хороший, дочка. Кабы еще в Свири жить остался, так совсем хорошо было бы…
Я отстранилась от Добронеги и попыталась улыбнуться. Мать Радима улыбнулась в ответ.
– За что князь так ненавидит Олега? – спросила я.
– Хванов винит в том, что с Миролюбушкой маленьким стало. А почему ты спрашиваешь?
– Просто… – пробормотала я, не зная, как выкрутиться. – Неприятно сегодня вышло.
– Неприятно, – согласилась Добронега, глядя на меня.
– И все же ты его не любишь.
Я не стала уточнять, что говорю про князя. Ожидала, что Добронега сделает вид, что не поняла, но она серьезно кивнула:
– Оттого и не люблю. Князей легко издали любить.
Я открыла было рот, но промолчала. Знание было где-то рядом. Мне нужно лишь успокоиться и вытянуть его, будто за ниточку…
Меня обдало холодным потом. Нить… пряжа… Прядущие…
Господи, с этим Ярославом у меня совсем из головы вылетело то, что так выбило меня из колеи там, на крыльце. Прядущие!
Добронега снова погладила меня по голове и потянулась зажечь вторую лампу, чтобы взять с собой. А что, если спросить мать Радима? Я глубоко вздохнула, глядя, как разгорается маленький огонек.
– Доброй ночи, – устало улыбнулась Добронега. – Отдохни хорошенько. Завтра будет долгий день.
– Доброй ночи. Ты тоже.
Когда Добронега была уже в дверях, я все-таки решилась:
– Я еще спросить хотела… Олег про прядущих сегодня воинам рассказывал. Кто они?
Добронега внимательно посмотрела на меня и легонько пожала плечами:
– То у Олега надо спрашивать. Это у него голова сказаний полна.
С этими словами она скрылась в своих покоях.