Она подняла голову и увидела, что к острову плывет Гена на своей лодке. И не один вроде?
Кира встала, прислонила ладонь ко лбу. Кто-то рыжий в лодке с Геной. Кто-то рыжий…
– Тим!!! – закричала Кира что было сил – так, что у нее от собственного голоса даже в ушах зазвенело. – Ти-им!
Это был он, ее любимый.
Лодка все ближе, ближе… Едва не перевернув ее, Тим выпрыгнул по мелководью, растопырив смешно руки, бросился к Кире.
– Кирчу́… – они не обнялись, нет – они вцепились друг в друга. Тим закружил Киру, потом принялся целовать.
– Тимочка, Тимочка мой… – тоненько пищала Кира. – Как же ты… Как ты себя чувствуешь?
– Я прекрасно себя чувствую! – заревел он басом, точно медведь. – Кирчу… Блин, Кира, а это что?!
– Ой-ой-ой, не трогай… Тсс… Уже зажило почти, – она поправила повязку на шее.
– Кира!
– Как ты меня нашел? Гена! Гена, как ты его нашел?
– Я тебя искал, и я тебя нашел, – сказал Тим и снова поцеловал ее. – Кирчу, я ведь ни минуты не верил, что это могла быть ты!
– Кто – я?
– Господи, да ты же ничего не знаешь…
Они кричали, целовались, почти ничего не соображая от радости. Гена с улыбкой смотрел на них. Потом махнул снисходительно рукой и зашагал прочь, на другой конец острова. Скрылся там, среди кустов, даже его видно не было. Только голос доносился – дребезжащий, но довольно приятный. Гена напевал:
– Я поля влюбленным постелю, пусть поют во сне и наяву! Я дышу, и значит – я люблю! Я люблю, и значит – я живу-у!..
– Тим, послушай, – наконец, справившись с волнением, смогла серьезно произнести Кира. – Вот ты думаешь, это что? – Она указала на свою забинтованную шею. – Это в меня стреляли. А знаешь кто? Ты не поверишь… И это не случайно, нет!
– Твой отец. Твой отец, да? Да?
– Да… Откуда ты знаешь? – шепотом спросила Кира.
– А это же очевидно, – лицо Тима вдруг окаменело. – Кто у нас садист? Кто у нас способен поднять руку на слабых женщин и детей? Кто? Да только твой отец, вот кто.