— Давай свое средство. Хоть высплюсь, — кивнул Гриша.
Ур вытащил из-под больной ноги свой мешок, отчего юноша недовольно пробурчал, и принялся в нем рыться:
— Надеюсь, не потерял. На самом дне должен быть.
Юноша заинтересовано наблюдал за происходящим, а Назифа села, поджав под себя скрещенные ноги, вытащила жаренное мясо и подозвала лирров. Те, семеня и кувыркаясь, подбежали к ней и в нетерпении заверещали:
— Дай нам! Дай, дай!
Ур вытряхнул содержимое мешка на землю и прищурился:
— А-а-а! Вот ты где, — он протянул Грише сушенный коричневый отросток.
Тот брезгливо взял его двумя пальцами и спросил:
— Что это такое?
— Сушенный змеехвост. Растение такое, — загадочно улыбнулся Ур.
— И что с ним надо делать?
— Жевать. Откуси половину и тщательно прожуй. Можно не глотать, он и так подействует.
Юноша понюхал. Еле уловимый сладковатый запах напоминал вяленую репу.
— Ладно, попробую, — он выдохнул, откусил и начал быстро жевать. — М-м-м, совсем неплохо. Приятный вкус, похоже на тыкву или морковь. Только с кислинкой.
Ур забрал оставшийся кусок и пристально уставился на Гришу. Назифа тоже не сводила с него глаз.
— Вы чего так смотрите, а? — встревожился юноша и почувствовал, как немеет язык. — Что со мной происход. дь… Фить…мя. ня
Язык перестал слушаться, а онемение перешло на щеки и губы. Через минуту Гриша повалился набок с высунутым языком:
«Что он со мной сделал, ирод?! Я не могу пошевелиться. У меня отказали руки и ноги!!! Ну Ур, доберусь я до тебя, паскуда! Попляшешь под нагайкой! А я и сам хорош. Надо было сначала спросить, а не сразу в рот совать. Прямо, как маленький».
Тем временем, Ур и Назифа бережно уложили его на бок, подложили под больную ногу мешок и отошли куда-то за спину.
— Откуда ты раздобыл змеехвоста?