Неоновые боги

– Дело не в этом.

А кажется, что в этом. Но озвучив эту мысль, я поставлю его в ужасное положение. Я хочу, чтобы он доверял мне так же, как хочет, чтобы доверяла ему я. Принуждением я этого не добьюсь. Я неохотно отпускаю его запястье.

– Ладно.

– Персефона… – Он колеблется. – Ты уверена?

В груди что-то трепещет – что-то своей легкостью и зыбкостью похожее на надежду, но отчего-то сильнее ее.

– Да, если тебя это устраивает.

– Хорошо. – Его руки тянутся к пуговицам рубашки и замирают. – Хорошо, – повторяет он. И медленно, мучительно медленно начинает снимать с себя одежду.

Я велю себе не смотреть, но не могу не упиваться его видом. Я дотрагивалась до его шрамов, но при свете их вид едва не повергает в ужас. От той опасности, в которой он оказался, боли, которую пережил, у меня перехватывает дыхание. Ожоги покрывают почти весь его торс и переходят на правое бедро. На ногах тоже видны шрамы, но отнюдь не такие, как на спине и груди.

Зевс сделал это с ним.

Этот ублюдок убил бы маленького ребенка, как убил и его родителей.

От желания обнять этого человека и защитить мой голос становится пылким.

– Ты прекрасен.

– Не лги мне.

– Я серьезно. – Тянусь и осторожно прижимаю ладони к его груди. Я уже множество раз прикасалась к нему в этом месте, но сейчас впервые вижу его целиком. В глубине души я гадаю, что случилось с ним за годы, прошедшие после пожара, отчего он стал так усердно скрывать себя даже во время секса, и бурлящее во мне желание защитить его становится сильнее. Я не могу исцелить его шрамы – ни внутренние, ни внешние, но, конечно, могу чем-то ему помочь. – Для меня ты прекрасен. Шрамы – часть твоей красоты, часть тебя. Они рассказывают о том, что ты пережил, о твоей силе. Этот ублюдок пытался убить тебя, когда ты был ребенком, но ты выжил. Ты победишь его, Аид. Победишь.

Он отвечает тенью улыбки.

– Я не хочу его побеждать. Я хочу его смерти.

Глава 21. Аид

Просыпаюсь, держа Персефону в объятиях. Первый миг пробуждения и тепло ее тела стали любимой частью дня. Вопреки ее словам в первую ночь, она все же любит обниматься, и, в каком бы положении мы ни засыпали, всегда умудряется прижаться ко мне в темноте. Снова и снова, каждую ночь, которую мы проводим в моей постели.

Будь я оптимистом, то воспринял бы это как знак чего-то большего. Но я-то знаю. Ей нравится, чем мы занимаемся вместе. Даже я ей в какой-то степени нравлюсь. Но мы вместе лишь по той причине, что идем параллельными путями к мести Зевсу. И, как только цель будет достигнута, этому настанет конец.

Мы не настолько глупы, чтобы поверить, что прошедшие несколько недель не были затишьем перед бурей. Все считают, что Зевс действует громко и стремительно, но так он поступает, чтобы отвлечь внимание от того, что делает втихаря. Уже три недели он появляется на вечеринках и делает вид, будто ничего не произошло. Деметра не стала открыто исполнять свою угрозу, но поставки в нижний город заметно сократились. Если бы мы не потратили многие годы на подготовку к чему-то подобному, мои люди сейчас бы пострадали.