Неоновые боги

– Сейчас? Почему не передала его, как только меня увидела?

Гермес закатывает глаза.

– Потому что, Аид, тебя нужно было подвезти. Приоритеты, мой друг. – Но не успеваю я придумать ответ, как она вздрагивает, и раздается голос Деметры: – Можешь рассчитывать на поддержку с моей стороны, а также Гермес, Диониса, Афины… и Посейдона. – Она наклоняется и вкладывает мне в руку пистолет. – Делай, что должен.

От потрясения я замираю на месте. Едва могу сделать вдох.

– Она только что перечислила половину членов Тринадцати. – Внутри Тринадцати существует структура власти, и большинство ведущих участников объединили свое могущество с Зевсом: Арес, Афродита, Аполлон. Но Посейдон на стороне Деметры? Это почти уравнивает шансы. Я мысленно подсчитываю. – Мы в большинстве.

– Да. Так что не упусти шанс. – Она кивком указывает на здание. – Задняя дверь не заперта. Благоприятные условия долго не продлятся.

Я не могу ей доверять. Не до конца. Гермес дала клятву доставлять послания по мере их поступления, но это не означает, что она обязана говорить правду. Это может быть ловушкой. В последний раз смотрю на здание. Ловушка – значит ловушка. Персефона в опасности, и я не могу повернуть назад.

А если это не ловушка, то Деметра только что дала мне добро на реализацию моего плана убить Зевса. Она ясно показала, что выражает поддержку, а за ней стоит половина членов Тринадцати.

Если сделаю это, есть риск, что Персефона никогда меня не простит. Я видел ее лицо после того, как избил человека Зевса. Она была потрясена моей жестокостью. Совершив убийство, я окажусь таким же монстром, что и Зевс, и неважно, насколько он заслуживает получить пулю между глаз.

Медленно вздыхаю. Возможно, я потеряю ее, но зато она будет в безопасности.

Я с радостью заплачу за это любую цену.

Чувствую, что жизнь уже давно вела меня к этому моменту. С той ночи, когда случился пожар. А может, даже раньше. Как бы там ни было, эта глава закончится сегодня ночью.

Удостоверившись, что пистолет заряжен, прячу его за пояс брюк. Задняя дверь здания с легкостью открывается. Я вхожу и жду, но на меня никто не нападает и не пытается выгнать прочь. Напротив, затуманенные коридоры кажутся пустынными. Заброшенными. Не знаю, то ли люди Зевса небрежно выполняют свою работу, то ли Деметра расчистила мне путь, но не могу недооценивать такую возможность. Крадусь по коридору к лестнице возле двери. Когда мне был двадцать один год, я разработал и спланировал полномасштабную атаку на это здание – на Зевса. У меня были копии чертежей, карточки-пропуска и вся необходимая информация, чтобы подобраться к Зевсу и всадить ему пулю в голову.

И я почти довел план до конца.

Неважно, что в то время это было настоящим самоубийством, ведь даже если бы я выжил, мощь Тринадцати обрушилась бы на мою голову. Тогда я мог думать только о мести.

Пока Андреас не устроил мне словесную взбучку, положив конец моим юношеским порывам. Он заставил меня понять, кто на самом деле будет расплачиваться за мое безрассудство. Научил терпению, как бы сильно меня ни убивало ожидание.

Я думал, что все мои усилия и планы пошли насмарку. Но ошибался.

С третьего этажа можно подняться на служебном лифте. Он не оснащен таким же количеством средств безопасности, как обычные лифты, потому что им пользуются только проверенные сотрудники. Я ни с кем не сталкиваюсь, тихо пробираясь по территории Зевса. У меня вновь возникает чувство, что кто-то расчистил мне путь, хотя никаких следов насилия не видно. Проходя один пустой коридор за другим, пустую комнату за пустой комнатой, ощущаю, как растет напряжение.

Неужели все здание осталось без охраны?

Почти весь верхний этаж занимает этакий современный банкетный зал с окнами от пола до потолка, выходящими на балкон с видом на Олимп, и огромными портретами членов Тринадцати, развешанными на противоположной стене. Река Стикс темной полосой рассекает город, и от моего внимания не ускользает, что свет на моей стороне реки кажется более тусклым. Для этой чертовой толпы он таким и будет казаться, разве нет?