Неоновые боги

Она делает медленный вдох, а с выдохом все сомнения будто покидают ее.

– Шесть мероприятий.

– Что, прости?

– Ты гарантируешь, что Аид посетит как минимум шесть мероприятий в течение календарного года, предпочтительно по моему выбору. – Она смотрит мне в глаза. – А кроме того, он позволит, чтобы нас с ним видели вместе достаточно часто, чтобы предположить, что мы союзники.

Прищуриваюсь.

– Ты не можешь его контролировать.

– Конечно нет. Но впечатление важнее всего. Если остальные в Олимпе будут думать, что Аид у меня на подхвате, моя власть вырастет многократно.

Это огромный риск. Пусть Тринадцать знают, что Аид существует, но до недавнего времени все остальные в верхнем городе этого не знали. Если они решат, что Аид и моя мать союзники, это скажется на всех заключенных ей сделках. Никто не захочет, открыв дверь, увидеть, что на пороге их ждет призрак Олимпа, потому что они разозлили Деметру.

Но это решающий фактор. Она просит создать впечатление, что между ними заключен союз. Аид не будет обязан поддерживать ее, если не захочет этого сам. Ему просто нужно появляться с ней на людях.

– Ладно.

– Тогда договорились. – Она протягивает руку.

Я долго смотрю на ее ладонь. Как только соглашусь, обратного пути не будет. Мне точно не выбраться из Олимпа. Не избежать борьбы за власть, политики и ударов в спину, которые сопутствуют жизни в городе. Если сделаю это, то окунусь по самую шею, но сделаю это добровольно. Я не смогу делать вид, будто у меня не было выбора. Не смогу потом передумать и умываться слезами. Я действую с широко открытыми глазами и должна смириться с этим.

Если не заключу эту сделку, в Олимпе начнется война. Сотни людей могут погибнуть, скорее всего, даже больше. Аид может погибнуть. Но даже если он справится, то какой ценой? Он уже многое пережил, с трудом оправился от стольких потерь. Если я могу спасти его от новых бед, то хочу сделать это.

Если не заключу эту сделку, то больше никогда его не увижу.

Я беру мать за руку, и мы обмениваемся крепким рукопожатием.

– Договорились.

Глава 29. Аид

Она ушла.

Сижу на кровати, когда рассвет только начинает красться по небу, и смотрю на пустую кровать. Комната еще никогда не казалась такой огромной, такой пустой. Я ощущаю ее отсутствие в доме, словно потерю конечности. Мне больно, но нет источника боли. Ее не излечить.

Наклоняюсь и прижимаю ладони к глазам. Я смотрел записи с камер охраны. Видел, как она ушла с Гермес. Будь дело только в этом, я бы, может, списал все на то, что Персефона передумала, на то, что после случившегося она больше не хочет иметь ни малейшего отношения ни ко мне, ни к этой войне.