Доверься мне

— Сладкоречивый. Что ты здесь делаешь?

— Хотел узнать, не хочешь ли ты со мной поужинать. Могу я заинтересовать тебя запеченным мясом?

Она сияет, как будто я сделал ее неделю. Выражение ее лица делает меня счастливым, но есть и чувство дискомфорта. Я просто делюсь едой и вряд ли это можно назвать героизмом.

— Я бы с радостью поужинала с тобой, Джакс. Заходи.

Она поворачивается и возвращается в квартиру.

Я замедляю шаг, чтобы подстроиться под ее темп. Здесь потолки ниже, сама квартира меньше, обставлена со вкусом, полна антиквариата и прекрасной мебели. Она похожа на английский дом, приземлившийся в центре Манхэттена. Мне не нужен психотерапевт, чтобы сказать, что это напоминает мне о детстве, даже если Мэдди — чисто нью-йоркская нахалка.

Я встретил ее, когда переезжал сюда несколько месяцев назад. В тот раз она пыталась затащить тележку с книгами на крыльцо. Женщина ростом полтора метра и весом примерно сорок пять килограммов насквозь промокла, но не сдавалась, пока я не забрал у нее тележку.

Вскоре я узнал, что Мэдди была биржевым маклером, одной из немногих женщин, которые занимались этим в период между шестидесятым и семидесятым годами. Я более чем уверен, что она могла бы купить здание, но ее, кажется, устраивает жить в своей маленькой однокомнатной квартире.

Следую за ней на кухню, и она достает большой противень, чтобы разогреть духовку.

— Что там у тебя еще в корзинке, Красная шапочка?

— Миленько, — говорю я, ставя корзину. — У меня есть немного салата и вкусный багет.

Мэдди прислоняется к островку и достает из ящика электронную сигарету.

— Молодой человек, вы слишком легко дразнитесь.

Качая головой, я достаю тушеное мясо.

— А у тебя грязные мыслишки, миссис Голдман.

— О, так теперь миссис Голдман?

Она включает электронную сигарету и глазеет на меня сквозь смехотворно длинные искусственные ресницы.

— Я пытаюсь быть джентльменом.

Мэдди берет хлеб и начинает его нарезать.

— Милый, мне семьдесят четыре. У меня нет времени на джентльменов.