— Буду ждать вас в вашем кабинете.
Новый порыв ледяного ветра, и Знахарь исчез.
Модьйос поёжился. Переход на Перекрёстки никогда ему не нравился, хоть лично он и не ходил, кроме одного раза. И этого хватило ему с головой.
В зал вошла горничная, Инар, самая молчаливая из всех его слуг. В её руках были две бутылки тонгарского красного.
Модьйос взял вино и направился в свой личный кабинет на втором этаже. Пройдя библиотеку, он открыл одну из потайных дверей и по лестнице поднялся в широкий зал, окруженный стеклянным куполом с ажурной вязью узоров. Кабинет располагался у северного края особняка. За ним шла спальня Эрлиана, а за ней — ещё одна спальня для его матери в те редкие дни, когда она приезжала погостить.
Перед полукруглой стеной стояли белый стол, и два массивных стула, украшенные золочёными листьями тонкой работы; на стенах между широкими окнами висели длинные гобелены с гербами и символикой венедского дома Модьйос. Портреты высоких и стройных предков Эрлиана смотрели на него с другой стороны, поглаживая верных, высоких и поджарых псов, бесконечно преданных своим хозяевам. Справа, вдоль стены с портретами тянулся широкий белый диван в форме вытянутой подковы. Его форму можно было свободно менять, но Модьйос предпочёл этот дизайн, чтобы можно было прилечь перед небольшим круглым столиком с книгой и бокалом вина в редкие моменты отдыха перед сном. У другой стены был выход на лестницу, которая вела в библиотеку. Её украшали изящные шкафы и вешалки, где можно было оставить верхнюю одежду Эрлиану и его редким гостям. Именно так и поступил Знахарь, оставив свой плащ и маску у входа.
Иссэ Элестер-А-Трай сидел за небольшим столиком и мечтательно смотрел в выступающее полукругом окно. Свет летнего солнца очерчивал его точеный профиль и короткие волосы. Странно, раньше он никогда не подстригал их выше плеч.
— Тонгарское сойдёт? — спросил Модьйос, ставя бутылки на стол.
— Прекрасный выбор, — кивнул Элестер, неотрывно глядя в окно. — И прекрасный сад.
— Благодарю, — ответил Старейшина, ставя на стол два бокала.
— Очень похоже на сад у Оджур-Олунского оплота, — снова произнёс Знахарь, любуясь цветущими кронами залайских росковниц, над которыми витали крошечные пёстрые птицы, питающиеся нектаром цветов. — Ноа-Най наверняка вам это говорил.
— Да, говорил, — ответил Модьйос, разливая вино.
Вежливая беседа предваряла наверняка неприятный разговор. Но Старейшина её поддержал, позволив себе ненадолго отвлечься от проблем.
— Прошу прощения, если я отвлёк вас от дел, — Элестер посмотрел на хозяина дома. Серые, обычно холодные глаза выглядели уставшими.
— Всё хорошо. Вы давно не посещали мой дом. Я почти забыл ваше лицо, — Старейшина на секунду задержал взгляд на слишком светлых прядях в причёске гостя.
— Да, я немного поседел, — Знахарь заметил его взгляд.
— Я тоже не помолодел, — вздохнул Модьйос, усаживаясь напротив гостя.
Они выпили за встречу.
— Ноа-Най рассказывал мне, как вы втроём, с Ханкасом, ещё детьми играли в Оджур-Олунских садах на Тэтасе, — заговорил Модьйос. — Гоняли пауков его матери.
Знахарь негромко рассмеялся.