– Нет, мой старший брат. Потрепал мне нервы, пока мы пытались ее достать. Но я думал только о том, чтобы заполучить ее, и теперь она твоя.
– Это очень дорогой подарок, – тихо говорю я, снова глядя на картину и рассматривая все поцелуи на холсте.
– Ты подарила мне то, что не сможешь дать больше никому другому, и я хотел сделать то же самое для тебя, – тихо признается он.
О боже. Не знаю, что делать и как реагировать, когда он так говорит.
Теперь мне и правда хочется на него наброситься.
– Спасибо, – шепчу я, улыбаясь, когда Крю снова меня обнимает. – Я всегда буду ею дорожить.
– А я тобой. – Он не говорит «всегда», но, думаю, я знаю, что он имеет в виду.
Меня вдруг осеняет, и я смотрю на него.
– Разве ты не должен был сегодня поехать к своему дяде?
Он пожимает плечом.
– Я вернулся, когда получил твое сообщение.
– Что?
– Когда ты написала мне и сказала, что отец подарил тебе картину, я никак не мог остаться и праздновать сочельник с семьей, пока твой отец лжет тебе в глаза. – Выражение его лица становится свирепым. – Я должен был рассказать правду. Лично.
Я встаю на носочки и приникаю к его губам, вкладывая в поцелуй всю себя. Крю размыкает губы, и я скольжу языком по его языку, пока он не начинает блуждать по моему телу руками, и тогда со стоном отталкиваю его прочь.
– Нам нельзя увлекаться, – говорю я, запыхавшись.
У него сногсшибательная улыбка.
– Как всегда моя правильная девочка.
Щеки пылают.
– Перестань. Мы зайдем слишком далеко, ты же знаешь. Не хочу предавать мамино доверие.
Он проводит рукой по волосам и резко выдыхает.