Миллион поцелуев в твоей жизни

22
18
20
22
24
26
28
30

Прогнав мысли, я брожу по галерее и останавливаюсь перед каждой работой, рассматривая ее критическим взглядом. Все они великолепны. Художница использует смелые мазки и сочные краски. Яркие образы, которые не оставляют простора воображению. На картинах в основном изображены люди. Женщины. Мужчины. А еще питомцы. Представлен один городской пейзаж, однако он уже продан, вероятно, потому что это единственная картина, выполненная в таком стиле.

Я завидую тому, кто ее купил.

А еще снова и снова возвращаюсь к одной картине. На фоне насыщенного темно-зеленого цвета изображена женщина, сидящая на полу, а неподалеку от нее лежит кошка. Женщина протягивает к ней руку, которая выглядит неестественно короткой, а кошка смотрит прямо на меня, в то время как женщина не сводит с нее глаз.

Образ, запечатленный на картине, лишает спокойствия, и я каждый раз ухожу.

А потом вдруг снова оказываюсь перед ней.

– Думаю, эта нравится тебе больше всех, – произносит знакомый мужской голос.

Я замираю, дыхание перехватывает, и, медленно обернувшись, я вижу…

Передо мной стоит Крю Ланкастер, приковав взгляд к висящей перед нами картине.

Зачем он здесь? Как узнал? Откуда пришел? Я даже не заметила, как он вошел в галерею. Видимо, слишком увлеченно рассматривала каждую картину.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я с придыханием.

– Услышал, что до конца года в Трайбеке проходит выставка. Решил заглянуть. – Крю прячет руки в карманах и смотрит на меня. – Ты тоже на нее пришла?

Мне хочется его ударить. Или обнять. Кажется, словно я его выдумала. Это вообще по-настоящему?

– Вообще-то да.

Можно подумать, он не знает.

– Забавное совпадение. – Крю снова сосредотачивается на картине, молча изучает ее, а потом подходит к табличке с информацией, висящей возле нее. – Хм-м. Интересно. Эта называется «Две киски».

– Нет. – Я подхожу к картине, проталкиваясь мимо него, чтобы прочесть название картины…

«Две киски».

Крю посмеивается, когда я поворачиваюсь к нему лицом, на котором, несомненно, отразился шок.

– Поверить не могу, что она так называется.

– А я могу. Разве искусство не должно будоражить?