– То есть нет, не совсем, – коротко усмехнулся Каллум, как бы вспомнив о важности правильной формулировки. – Атлас чувствует ответственность за гибель четырех сокурсников.
– Что? – И снова эта смесь удивления и смятения.
– Насчет деталей не уверен, – пожал плечами Каллум, – знаю только, что некий поступок Атласа Блэйкли повлек за собой гибель тех четверых. Не единовременную. И не в результате какой-нибудь нелепой случайности. Однако к моменту набора очередного потока всех этих людей постигла безвременная кончина. Один получил пулю в грудь, другой отравился, третьего скосила агрессивная форма рака. – Рэйна скривилась. – Последняя умерла во сне. Предположительно.
Прямо до тошноты драматично, как у Шекспира какого-нибудь.
– Ладно, и что?
– А то, что у меня есть догадка: ритуал посвящения в год Атласа Блэйкли прошел не так, как надо. В досье этого нет, а почему – неясно. Может, Атлас над ним поработал… Впрочем, предположительно, это он убил пятого члена группы, агнца на закланье. Но скорее всего, – понизил голос Каллум, – кровь на его руках есть хотя бы косвенно.
Если – если! – все так, то это повод задуматься.
– Сплошные домыслы, – сказала Рэйна. – Не факты.
– Отлично. Я просто подумал, что тебе это придется кстати… ну, раз уж в нашем потоке никого не убили, – вставая на ноги, напомнил Каллум. – И архивы так и не получили труп.
– Но…
– Подумай, – неожиданно искренне произнес Каллум. – Они так или иначе обворовали каждого из нас, верно? Варона теперь – развалина, Париса дерганая, а ты… ты… – сказал он, выгибая бровь, и Рэйне захотелось дать ему в глаз. – Чем дольше мы здесь остаемся, тем сильнее распадаемся. Так что если Атлас вдруг предложит задержаться, а сделать ему это, очевидно, будет несложно…
– Нет, – отрезала Рэйна. – Нет, я же сказала, что решила уйти.
– Это ты сейчас так говоришь. Однако в глубине души ты знаешь, что не устоишь, если тебе скажут, какая ты особенная, уникальная, – добавил он, чуть не шепча Рэйне на ухо. – Как ты здесь нужна.
– Я знаю, кто я. – Рэйна подняла на него злой взгляд и отмахнулась, как от комара, но Каллум лишь засмеялся.
– Нет, ты только думаешь, будто знаешь. Считаешь себя холодной, бесчувственной, но это не так. – Он снова наклонился, и Рэйна напряженно застыла. – В тот момент, когда ты позволишь себе полюбить, Рэйна Мори, ты подпишешь себе смертный приговор. Это я тебе обещаю.
Вспомнив ту беседу, Рэйна вздрогнула. Говорил Каллум без откровенной злобы, но это и было самым страшным. Его слова звучали пророчески, проникали в разум. Были они истинны или нет, Рэйна не знала, однако в душе у нее что-то зажглось. Вспыхнуло пламя стыда оттого, что ее раскусили.
Задумавшись, Рэйна чуть не врезалась в Парису, которая наглым образом торчала на лестнице. Возможно, она услышала, как Рэйна спорит с Нико, и встала тут, желая отыграться за то, что однажды Рэйна сама ее подслушала.
– Осторожнее, – предупредила Париса.
Сегодня она как никогда напоминала самодовольную всезнайку, но Рэйне до этого не было дела. Ни до этого, ни до чего-то еще. Она прижала Парису к стене, как спарринг-партнера, хотя никакой это был не спарринг. Теперь Рэйна билась взаправду.
– Какие мы нежные, – заметила Париса, и только сейчас Рэйна поняла, как тяжело дышит. Не от усилий, нет, Париса оказалась неожиданно субтильной. Просто Рэйну, похоже, подводил рассудок, или чувства разбушевались.