Крах Атласа

Каллум медленно развернулся и увидел наставленный на него ствол. Значит, кто-то подсказал Вину Кокберну, как работает Каллум. Возможно, и Элис приложила руку к этой ловушке, если судить по выражению пустоты на ее лице. Пора бы уже перестать думать, будто потомство Кейна все как один неспособны на подлость.

– Где Тристан Кейн? – прорычал Вин. – Ты до сих пор не ответил на этот вопрос, мордашка. Может, ты и не нужен?

Да, Каллум очень красив, не без этого. Но что за отец свирепеет при мысли, что его отпрыск до сих пор жив? Опасный вопрос, с подвохом, однако Каллуму было не привыкать. Еще он всегда знал: Эдриана Кейна злит вовсе не жизнь и не смерть Тристана. Подлинные намерения Кейна-отца Каллум считывал и без магии. Точно так же, без нее, он мог подорвать намерения Вина.

В этот момент он ощутил вкус чего-то хрустящего и кислого, будто надкусил свежее яблочко. Выходит, он все же воспользовался магией.

Чисто ради прикола.

– Опусти пистолет, – для начала велел он, – ведь это грубо. Присядь, пришла пора нам с тобой побеседовать.

Он прекрасно знал, что не стоит связываться с Эдрианом Кейном и его прихвостнями, но именно поэтому и решил поморочить одному из них голову. Некоторые, пока не сломаются, истинного лица не покажут.

Колдовство немного сопротивлялось, но этого стоило ожидать. Вин отказывался слушать Каллума, пожалуй, даже отчаянней, чем остальные. Наверное, причиной тому была какая-то глупость вроде ненависти к смазливой мордашке Каллума или зависти, что к нему, к Вину, Эдриан так не прислушивается. И хотя обычно Каллум вел себя очень приветливо, сегодня он решил не скрывать своего блядского настроения. Какой бы промах ни привел к этому нежелательному столкновению с опасностью, окошко паралича его магии – или минутная слабость, которой Каллум не желал признавать (вроде страха разочароваться в том, на кого он по глупости смотрел столь оптимистично), – похоже, закрылось. И славно.

Еще мгновение Вин для приличия сопротивлялся, но вот, наконец, плюхнулся на стул.

– В общем, так, – сказал Каллум и, уловив движение, поднял взгляд: Элис Кейн по-прежнему стояла в дверях кухни и следила за ними. – Передай боссу, что открывать охоту на сына – крайне неудачный способ вернуть его.

Контроль давался с некоторым напряжением, и Каллум ослабил его, просто чтобы можно было говорить непринужденно. Вин, как обычно, осклабился.

– Джеймс Уэссекс не станет убивать этого никчемного дебила, – пробормотал он. – И надутый хлыщ вроде тебя тоже.

Каллум не был хлыщом, и даже Тристана просил не называть себя так. Козел, урод, мажор – еще куда ни шло, но «хлыщ» – уже перебор. Каллум решил отбросить второстепенные результаты наблюдений и сосредоточиться на очевидных выводах: Вин Кокберн определенно сам очень хотел прикончить Тристана.

– Так вот в чем дело, хм? В зависти? А я-то думал, это убийство из жалости, во имя спасения репутации вашего небольшого культа.

Нет, какова наглость, а! Каллум, конечно, знал, что в какой-то момент Эдриан Кейн и веселые ребята попытаются его надуть, обойти, и все же… узнать об этом вот так, выслушать признание в лоб! Это было, можно сказать, неподобающе для обеих сторон. «Богач же не убьет паршивого сынка Эдриана Кейна. Я сделаю это для него по высшему разряду».

Ну что ж, ладно, разобраться несложно.

– Послушай, Тристан – это не продолжение Эдриана Кейна. Его судьбу решать не тебе и не твоему боссу. – Каллум подался ближе, желая убедиться, что Вин Кокберн слушает. – Она вам никогда не принадлежала, – чуть шевеля губами, пробормотал он, – и принадлежать не будет.

Вин, разумеется, хотел ответить. Они с Каллумом, понятное дело, расходились во взглядах на самостоятельность Тристана и того же Вина. Правда, говорить тот сейчас не мог, поэтому Каллум продолжил:

– Ты не убьешь его. И вообще, – решил он, собрав остатки практичности и пустив мелочовку на доброе дело, – увидишь его, и у тебя не останется иного выбора, кроме как сказать правду: он хороший человек. Такой, каким при желании мог бы стать Эдриан Кейн.

Вин скривил влажно блестящие губы, того и гляди плюнет. А, так он не любит Каллума? О нет! как же Каллуму с этим быть? Наверное, даст Вину поразмыслить, например, о том, что гнобить чужого взрослого ребенка на почве ложного братского соперничества – такая себе тирания.