Например: «Человек, которому я приписывал такое могущество, взял и умер без моего ведома, будто его вовсе и не было?»
Или так: «Хранитель Общества владел ключом от всех секретов, но оказался обычным человеком со смертными ограничениями?»
Или: «Значит, игра окончена?»
Или: «И все, после того, что было?»
Или: «Если уж Атлас Блэйкли исчез без следа, то на что мне-то надеяться?»
Это были правильные вопросы. И как все хорошие вопросы, они останутся без ответа. Париса бросила попытки собраться с силами, чтобы ответить, даже себе самой. Вспомнила шар судьбы, который приснил ей Гидеон, оружие, дарованное в час нужды, и смесь ощущений, когда взяла его в руки. Это бесценное семя.
«Лучше тебе пока не знать»[32].
Она отыскала в соцсетях сестру, Мехр, просмотрела фотографии племянниц и новорожденного племянника. Хотела сперва написать ей, а потом спросила себя: ну напишу, а что дальше? «Лучше тебе пока не знать». Проверила, как там братец Амин, который был под следствием за нападение. Интересно, подумала она, чем все закончится? «Лучше тебе пока не знать». Прочитала некролог Насера. Любимый сын, обожаемый муж. Не то чтобы откровенная ложь, пусть даже и не совсем правда. «Лучше тебе пока не знать». Она отыскала сведения про родителей Атласа Блэйкли, его маму, отца, сводных братьев и сестер, нарыла досье на всех членов его выпуска. Все такие живые, яркие, молодые. Чего еще они могли бы добиться? «Лучше тебе пока не знать».
Она прочитала заметки Далтона, сделанные убористым почерком – до того места, где он превратился в безумные каракули; методичные письма полнейшего социопата, который без оглядки любил свое ремесло. В столе у Атласа нашла пузырек с таблетками – их оставалось всего две или три. Какую только боль терпел Хранитель? В комнате Каллума за изголовьем кровати отыскала пустую бутылку. У Нико – собранные в комок непарные носки. У Рэйны – детскую книгу сказок. «Лучше тебе пока не знать».
Париса не спрашивала себя, чего она ждет. Она читала книги, прибиралась в комнатах, гуляла в саду, пила чай. Тут еще оставалось много Тристановых вещей и вещей Либби тоже, но Париса не стала писать этим двоим и спрашивать, вернутся ли они за имуществом. Она оставила мир, в котором ответы имели значение.
Шэрон прислала по электронке селфи с дочерью: они отправились в парижский Диснейленд. Париса подумала, не связать ли что-нибудь на спицах или крючком.
Потом, испытав мимолетную прихоть, взяла и выдернула седой волос.
Так медленно протянулось два дня. Потом три. Неделя.
Ночью Париса видела сны, но по утрам забывала, где побывала. Воспоминаний, которые она могла бы пережить, не было. Ее не преследовали кошмары, но она сознавала, что держит в правой руке нечто легкое. Как-то раз она проснулась от звуков музыки, уверенная, будто слышала фирменный смех Нико де Вароны. В другой раз – с посланием: «Если хочешь, могу научить тебя этим пользоваться».
Хочу, подумала она, хочу. Пусть даже не во благо.
«Я и сам не всегда пользуюсь этим в благих целях», – ответил у нее в голове сноходец.
Прошел еще день или два, и наконец дом сообщил, что внутри гость. Она как раз была в саду, когда поместье облегченно вздохнуло, узнав пришедшего. А, с мимолетным раздражением подумала Париса. Догадка напоминала проснувшийся зуд. Так вот ради чего она задержалась.
Она увидела, как из дома выходит Рэйна, и подумала: так, и что, я правда ждала именно этого исхода?
А в мыслях у нее зажглось самодовольным огоньком сообщение:
«Лучше тебе пока не знать».
ebooksa