– Но это же нормальное желание человека. Разве нет?
– Нет, – серьезно ответил Никита. – Помогают из симпатии и из выгоды.
Ева внимательно посмотрела на сына Кощея и поняла, что он искренне верит в то, что говорит. Кажется, спорить здесь было бесполезно.
– Если тебе так удобней, считай, что ты мне симпатичен и выгоден, – пожала плечами она.
Никиту это почему-то жутко рассмешило. Его смех согнал с веток птиц. Хлопанье крыльев на миг оглушило, а потом раздалось карканье, и Никитино веселье как ветром сдуло. Он проследил взглядом за крупным вороном, черной тенью метнувшимся к крепостной стене.
– Это был Корвин?
– Угу.
– Похоже на то, что вы не в лучших отношениях.
– Похоже на то, что кто-то все-таки никак не перестанет задавать вопросы.
– Это был не вопрос! – возмутилась Ева.
– Да вот, знаешь ли, сложно общаться: внутри все зудит, когда задают прямой вопрос, а потом, когда вроде возникает намек на вопрос и его можно было бы игнорировать, ты… Бесит, короче, – махнул рукой Никита, и Ева невесело усмехнулась.
Все-таки она по нему правда скучала. Не меньше, чем по ребятам.
Во внутреннем дворике было пусто. Никита помог ей выбраться из саней, потом направился к крыльцу и сам открыл тяжелые двери.
– Нас никто не встречает? – шепотом спросила Ева.
– Все спят, – пожал плечами Никита. – Ты голодная? Могу позвать слуг.
– Нет. Не нужно.
Они вошли в полутемный холл, и тут же на стене зажегся факел. С настоящим огнем. Ева застыла перед ним, с удивлением поняв, что он завораживает ее гораздо больше волшебных шаров в подземелье Вия, потому что огонь был живым. И Никита был живым. И сам замок.
– А Вий сказал, что ваши слуги живут у него, – сказала Ева, отведя наконец взгляд от факела и направившись за юношей.
Тот успел подняться на несколько ступней и теперь, обернувшись, смотрел на нее сверху вниз.
– Не все. Только те, кому отец позволил.