– Ну и сравнения у тебя. Это все мелко, а волшебство…
– Стоит того, чтобы ради него всем пожертвовать? – неожиданно серьезно спросил Никита, и Ева внимательно на него посмотрела.
Он больше не улыбался и выглядел старше. А еще задавал очень неудобные вопросы. Значит, вот как они все себя чувствуют в ее присутствии?
– Еще недавно я бы сказала да. А потом история с Блудом меня кое-чему научила. Я поняла, что…
– Зачем ты это сделала? – перебил ее Никита, подавшись вперед. – Я не могу перестать об этом думать. Мне казалось, что ты мечтала стать волшебницей.
– Мечтала, – откликнулась Ева.
– И отдала саму возможность колдовать ради того, чтобы спасти незнакомое тебе существо, которое, на минуточку, само вляпалось в неприятности!
Никита говорил с жаром, как о чем-то очень личном.
– Я тогда подумала, что волшебство должно служить добру. А иначе какой в нем смысл?
Он откинулся на спинку сиденья и медленно произнес:
– У волшебства много смыслов. А служение добру – очень размытое понятие. Кто определяет, что такое добро, а что зло?
– От добра должно быть хорошо, – упрямо сказала Ева.
– Кому?
– Да всем!
– Так не бывает, солнце, – в голосе Никиты слышалось снисхождение. – Всегда будут те, кому плохо.
Ева сложила руки на груди, не желая признавать поражение в споре, хотя умом понимала, что Никита, скорее всего, прав. Просто ей не нравилась мысль о том, что кто-то где-то может пострадать от ее добрых намерений.
– А что случилось с кубиком? – не выдержав молчания, спросила она. – Лика говорила, что стоит его бросить – и начнется игра.
Никита пожал плечами.
– Кубик исполняет желания и забирает что-то взамен. Чем серьезнее желание, тем выше плата. Обычно игра длится до того момента, пока игрок добровольно не расстается с кубиком. Но мало кто может остановиться. Играют до смерти. Физической или моральной.
Негромкий голос Никиты в темноте звучал пугающе буднично.