В этот момент юноша в гробу с шумом втянул в себя воздух и распахнул глаза. Не успел он и рта раскрыть, как Никита заговорил на незнакомом языке. Иван несколько секунд смотрел на младшего брата, словно не понимал обращенную к нему речь, а потом его лицо прояснилось, и он осторожно кивнул.
– Так, дело улажено, – объявил Никита. – Глеб Семёнович, ваш выход.
– Ох, отчаянный ты парень, – вздохнул Женькин отец. – Так, смотрите, сейчас вы становитесь у углов гроба. Лика, Ева – у головы. Валера, Женя – у ног. Быстро.
Все послушно заняли указанные места.
– По моей команде начнете легонько надавливать каждый на свой угол. Цепей не касаемся. Все понятно?
Друзья вразнобой кивнули.
– Иван, я сейчас буду тебя левитировать. Лежишь смирно, не помогаешь, не мешаешь. Ясно?
– Да, – хрипло ответил парень.
– Никита, по команде взлетаешь и занимаешь его место.
– Мое место? – тут же спросил Иван и уставился на Никиту.
Все-таки братья были чем-то похожи. Особенно сейчас, когда оба выглядели сосредоточенными и немного испуганными.
– Потом объясню, – отмахнулся Никита, и Иван ему поверил. Наверное, потому, что совершенно не знал своего младшего брата. Объяснит он. Ага.
– Начали. Легонько давим.
Ева, задержав дыхание, осторожно надавила на свой угол гроба, наблюдая за тем, как Иван чуть приподнимается.
– Валера, чуть слабее. Ева, сильнее.
Ева надавила сильнее.
– Анжелика, держим! – повысил голос Глеб.
– Да держу я, – зло прошипела Лика.
Иван воспарил над гробом, и Глеб, перевернув его вертикально, медленно левитировал в сторону, подальше от статуй. Это было верным решением, потому что устоять на ногах старший сын Кощея не смог. Десятки лет без движения сделали свое дело: он рухнул на одно колено, а потом и вовсе уселся на пол.
– Ты не скачи пока, – посоветовал Никита, отрываясь от пола. – Так, а я горизонтально, наверное, не смогу сам перевернуться, – пробормотал он.